Восторженному возвращению к природе, за которое ратовал Жан-Жак, сопутствовали экзальтированная форма любви и пантеистическая форма религии, разработанная позднее великими романтиками девятнадцатого века, особенно Шатобрианом и Ламартином{203}. Но эти три составляющие никогда не образовывали более оригинального сочетания, чем в произведении Бер-нардена де Сен-Пьера, друга и поклонника Жан-Жака и автора уже упомянутой выше, ставшей классикой знаменитой любовной истории Поля и Виргинии, действие которой разворачивается на фоне тропиков. Не только во Франции, но и во всей Европе эта история о добродетели и юношеской невинности трогала души чувствительных людей. Книга была переведена на многие европейские языки, и почти всегда переводчиками были женщины. (В Англии героиня превратилась в Мэри, так как переводчице — Джейн Дэлтон — имя «Виргиния» показалось недостаточно английским.)
Когда Поля и Виргинию впервые прочли вслух в салоне рассудительной мадам Неккер{204}, только у одного человека на глаза навернулись слезы. Это была Фелисите Дидо, двадцатилетняя сестра издателя, выпустившего книгу де Сен-Пьера. Восторженная поклонница писателя работала в магазине брата и ежедневно давала Бернардену отчет о том, как раскупается его книга. Он был тронут и решил заняться ее образованием, начав с уроков географии и ботаники. Вскоре она не меньше своего прославленного учителя, исподволь влиявшего на ученицу в соответствии с запутанным учением о гармониях, изобретенным им самим, стала интересоваться рассветами, закатами и цветами на живой изгороди. Немного времени спустя он решил, что Фелисите достаточно гармонична, чтобы стать спутницей его жизни. Ее приданое также дополняло общую гармонию, что позволило Бернардену купить участок земли между двумя ручьями в Эссоне, близ Парижа. Там он выстроил загородный дом и разметил план своей дальнейшей супружеской жизни, согласно гармонии № 4 (входившей в число ста двадцати шести других). В возрасте пятидесяти шести лет он, тем не менее, опасался насмешек своих коллег из Ботанического сада, где его положение директора все еще было ненадежным, и поэтому заставлял Фелисите скромно держаться на заднем плане и никогда не появлялся с ней в обществе.
Он часто и с любовью писал ей. «Пишите мне откровенно,— просил он, когда начал ухаживать за ней,— не заботьтесь о правописании и исправлениях; пишите, что Вам велит сердце и как оно велит. Целую Вас и прижимаю к сердцу». Но в конце концов грамматические и орфографические ошибки Фелисите стали действовать ему на нервы, и мы обнаруживаем в его письмах мягкие упреки, адресованные ей: «Ошибок у Вас немного, но они тем более режут глаз, что Ваш стиль, когда любовь вдохновляет Вас, исполнен чувства и изысканности».{205} «Заботьтесь о том, чтобы не располнеть сверх меры»,— предупреждал он ее в другом письме; наконец, он принялся обсуждать ее шедшее вразрез с дорогими его сердцу теориями гармонии возмутительное чувство цвета. «Вчера, когда мы гуляли вместе, многие оборачивались, чтобы посмеяться над Вашей прической,— не уверен, были ли тому причиной вплетенные в нее яркие ленты или ее фасон. Представьте, что было бы, если бы они увидели Вас в Вашей шали с желтыми полосами и красных туфлях! Резкие, бросающиеся в глаза цвета Вам совершенно не идут. Природа никогда не прибегает к таким смелым контрастам, чтобы достичь гармонии».
В эссонском доме супруги жили в окружении коров, цветов и домашней птицы. Они, а также несколько книг и общество живших неподалеку родителей Фелисите должны были радовать ее. Но план супружеской жизни не предусматривал какого бы то ни было ее участия в жизни общественной.
«Я каждое утро буду подниматься на рассвете,— объявлял Бернарден де Сен-Пьер,— и несколько часов проводить в своем кабинете, разбирая мои папки и бумаги, которых у меня превеликое множество. В десять часов мы будем встречаться за легким завтраком, приготовленным Вашими руками; после этого я вернусь к своей работе. Вы можете последовать моему примеру и заняться Вашим рукоделием, если у Вас нет другой работы по хозяйству. Думаю, что Вы будете управляться с домашними делами с раннего утра. В три часа у нас будет второй завтрак — рыба, овощи, птица, сыр, яйца и фрукты из нашего сада. На трапезу уйдет час. С трех до четырех — отдых и немного музицирования. В пять часов, когда не так жарко, мы будем гулять по нашему острову или навещать Ваших родителей. В девять часов у нас будет легкий ужин».{206}