По-прежнему были в ходу рыцарские поединки, и Франциск I постоянно получал от рыцарей просьбы разрешить им таким образом отомстить за поруганную честь. Однажды он получил прошение, подписанное дворянином по имени Шуазель, супругу которого Валеран де Корбье обвинил в неверности. Шуазель намеревался вызвать Валерана на поединок, но просил короля, в качестве особой милости, чтобы избежать скандальной огласки, сохранить в тайне имена противников. Король согласился — но это был последний случай, когда он уважил просьбу такого рода. Просителем оказалась оскорбленная жена, Алике де Дрё. Она решила сама сразиться с подлым Валераном. Хотя Алике была превосходной наездницей, но с Валераном, который ничего не подозревал, ей было не под силу тягаться. Однако, когда меч Валерана пронзил ее забрало, она, собрав последние силы, поднялась на глазах у изумленного рыцаря и, воспользовавшись обезоружившим его замешательством, вонзила ему в горло меч.
Отвергнутая любовь: Жанна де ПъеннВ 1557 году на улицах Парижа можно было услышать жалобную песенку — одну из многих, в которых выражалось общественное мнение.
Нет лучшего способа узнать, что же думали люди о событиях дня, чем заглянуть в песенники старого Парижа. «Монморанси, не забывай связавшего тебя обета, помни свою Пьенн, которая ни днем ни ночью не спит...»
Жанна де Пьенн была фрейлиной Екатерины Медичи, из ее знаменитого «летучего эскадрона» дам с плюмажами, которых коварная итальянка использовала, если верить слухам, в политических целях. Екатерина знала власть красоты — она сама достаточно от этого натерпелась в те годы, когда при дворе царила Диана де Пуатье,— и превратила красоту в оружие, чтобы развратить некоторых выдающихся протестантских лидеров того времени. «Эти дамы должны были быть очень ловкими,— замечает Брантом,— чтобы уберечься от enflure du ventre[97]». Если им случалось забеременеть, то их увольняли с придворных должностей и по возможности выдавали замуж за дворян из провинции.
Однако Жанну де Пьенн, несмотря на ее красоту, отличала добродетельность. Она была изумительной высокой блондинкой с блестящими темными глазами. Юный Франсуа де Монморанси, сын знаменитого коннетабля, влюбился в нее, и они заключили тайный брак до тех пор, пока Франсуа не освободится от власти отца и матери. «Брак на словах» был в те времена довольно обычным явлением. Эта церемония заключалась в простом обмене кольцами и поцелуями в церкви, а в свидетели призывался Всевышний. Эти так называемые браки не имели юридической силы; они могли быть расторгнуты собором и церковью и приводили к значительным злоупотреблениям.
Внебрачная дочь Генриха II, Диана де Франс, была замужем за герцогом де Кастром. Когда Диана овдовела, Генрих задумал выдать ее замуж за Франсуа де Монморанси и обсудил этот план с коннетаблем, который был чрезвычайно польщен. (Волею судеб Генрих имел меньше внебрачных отпрысков, чем большинство других королей, когда-либо занимавших французский престол.
В этом вопросе Екатерина Медичи и Диана де Пуатье были союзницами и следили за любовником и мужем в оба. Лишь пару раз королю удалось обмануть их бдительность. (Обе женщины были в бешенстве, когда красавица фрейлина Марии Стюарт, леди Флеминг, подарила королю сына — Анри д’Ангулема.)
Коннетабль был удивлен, когда его сын отказался жениться на дочери короля, и крайне разгневан, когда Франсуа объяснил причину своего отказа. Об этом доложили королю, и был предпринят необычный шаг. Шестнадцатого октября 1557 года в зале Лувра собрался трибунал, в который вошли кардинал Лотарингский, архиепископ Вьеннский, епископ Суассонский и Орлеанский, государственный канцлер и глава парламента. Трибунал приступил к допросу юных влюбленных. Оба они признались, что дали друг другу брачный обет. Члены трибунала возражали, что сын был обязан сначала заручиться согласием родителей. Однако трибунал так и не принял никакого решения, и коннетабль обратился в Рим. Его Святейшество, который подумывал женить на Диане де Франс одного из своих племянников, не решался сказать ни «да», ни «нет»... Наконец папа объявил, что согласен объявить тайный брак недействительным, если Франсуа письменно отречется от Жанны де Пьенн. Тем временем Жанну отослали в монастырь Филь-Дье в Париже. Коннетабль и его жена продолжали препираться с сыном, пока слабохарактерный юноша не уступил их давлению. История сохранила для нас и его холодное, исполненное малодушия письмо, в котором он объявлял Жанне о разрыве их отношений, и ее полный достоинства ответ.