Это небольшое произведение — всего в одном томе (редкий случай для того времени) — появилось в 1678 году, а спустя год было опубликовано в Англии под названием Принцесса Клевская, самый прославленный роман, написанный по-французски величайшими умами Франции. Переведен на английский знатной особой по просьбе нескольких друзей.
Несмотря на скучные исторические отступления, Принцесса — удивительный роман: суровое, скрупулезное изучение страсти, ревности и стоицизма, почти лишенное описаний внешней обстановки, сжатое, как классическая драма. Фабула довольно проста. События разворачиваются при дворе Валуа только потому, что было модно выбирать в качестве времени действия романов любую эпоху, кроме той, в которой жили авторы. За целомудренной принцессой Клевской, выданной замуж за человека, которого она уважает, но не любит, ухаживает блестящий красавец герцог де Немур. Ответное чувство рождается в душе принцессы против ее воли. На протяжении всего романа влюбленные не обмениваются даже поцелуями — внутренняя драма героев предстает столь живо, что в описании внешних ее проявлений нет нужды. Принцесса с ее высокоразвитым чувством долга по отношению к мужу — личность для той эпохи уникальная. Ее потребность в правде и искренности столь велика, что она рассказывает супругу о своих чувствах к герцогу; это шокировало читателей, не веривших, что такая женщина может существовать. Но исповедь принцессы не спасает положения. Муж, снедаемый ревностью, подсылает к жене шпионов (которые превратно истолковывают действия и герцога, и принцессы) и в конце концов умирает, уничтоженный страстью. Теперь принцесса свободна, но вместо того чтобы выйти замуж за герцога, она становится монахиней. Почему? Потому, говорит принцесса де Немуру, что она не верит в возможность продолжения любви. Любовь длится, пока не удовлетворено физическое влечение, а мысль о том, чтобы оказаться брошенной, для нее невыносима. Высокомерная, аристократическая позиция героини напоминает взгляды Корнеля, тогда как обжигающее душу описание ревности ближе к Расину. Кстати, оба драматурга были лично знакомы с мадам де Лафайет.
На страницах Mercure Galant был проведен опрос — первый за всю историю французского общества и литературы. Читателям предлагалось ответить на волновавший многих вопрос: «Права ли была принцесса Клевская, поведав мужу о своем чувстве к герцогу де Немуру?» Отклики посыпались со всех концов Франции и даже из Венеции. «Женщине,— писал дворянин из Лиона,— никогда не следует рисковать, беспокоя своего мужа, который живет в постоянном страхе перед пылом любовника». Читатель, подписавшийся «Пастух Стедрок», говорил, что он в своем сельском царстве в жизни о подобных признаниях не слыхивал и полагал, что «ни одна из наших пастушек не захотела бы уподобиться принцессе — у них намного больше esprit[162]». Сьер де Мервиль из Дьеппа придерживался мнения, что «для мужа, чем знать, что жена добродетельно ненавидит его, уж лучше не знать, что она обзавелась любовником». Шесть молодых дам из Бове подписались под отвергавшим идею «признания» письмом, а дискуссия по этому поводу, развернувшаяся между невестой и женихом, едва не привела к разрыву помолвки!
Большинство произведений любовной литературы того времени — особенно романы — были оторваны от реальной жизни. Серьезные дамы вроде мадам де Ментенон полагали верхом неблагоразумия давать их в руки юным девушкам, чьи иллюзии должны были вскоре разлететься в пух и прах от столкновения с брачными реалиями, а мадам Дасье и вовсе придерживалась мнения, что эти книги оказали на нравы разлагающее действие. Мадам Дасье! Какая это была удивительная женщина! Настоящая femme savante[163] — эллинистка, познакомившая соотечественников с творениями Гомера,— одна из тех, кто был гордостью grand siecle. За ней даже ухаживали посредством литературы. Девичье ее имя было Анна Лефевр, родилась она в Сомюре в 1654 году. Образование получила стараниями своего отца-эрудита, у которого Анна училась греческому вместе с юным месье Дасье. Юноша был слишком беден, чтобы признаться ей в любви, и сделал это только спустя одиннадцать лет после смерти своего учителя. Когда мадемуазель Лефевр лишилась отца, ей было восемнадцать лет. По совету друзей она уехала из Сомюра в столицу, где занялась переводами греческих классиков на французский язык. Месье Дасье продолжал ухаживать за бывшей соученицей, и молодые люди дружески цитировали друг друга в своих работах в течение многих лет; Сент-Бёв{136} замечал: «Подобно тому, как другие влюбленные подают своим избранникам знаки из окна, мадемуазель Лефевр и месье Дасье улыбались друг другу цитатами». В конце концов они поженились, и их брак, по-видимому, был счастливым. Вероятно, это была первая супружеская пара, где мужа и жену объединяла литературная профессия. Даже после замужества мадам Дасье работала столь упорно, что говорили, будто она не чаще шести раз в году выходит из своей комнаты. Более того, она была нежной матерью. Ее предисловие к переводу Илиады — в котором она упоминает о недавней смерти любимой дочери — редкое для семнадцатого столетия классическое выражение материнских чувств. Она говорит о дочери как о «верной подруге и компаньонке, которая делила со мной все события моей жизни... какие мы устраивали чтения... какие вели беседы... и как смеялись! Трагическое обстоятельство не позволяет мне продолжать работу над переводом Одиссеи так быстро, как я рассчитывала»,— извиняется перед читателями потерявшая ребенка мать.