У мадам Гурдан ее увидел граф Дюбарри, решив использовать эти прелести для своего удовольствия и финансовых интересов. Его дом был игорным притоном, и хорошенькая мадемуазель Лансон привлекала много новых посетителей. Когда король познакомился с девушкой и решил забрать ее в Версаль, он настаивал на выполнении одной формальности: мадемуазель должна была выйти замуж. Кандидатура Дюбарри отпадала из-за его репутации и прошлых отношений с мадемуазель, однако он услужливо предложил ей в мужья своего младшего брата, который жил в провинции и не был столь известен. Вот так в 1768 году хорошенькая продавщица стала законной обладательницей графского титула.
Теперь оставалось убрать с дороги самый большой камень преткновения: представить ко двору новоявленную графиню Дюбарри. Эта церемония превратилась в придворное таинство, в ритуал, посредством которого новая возлюбленная его величества официально вводилась в круг принятых в Версальском дворце и, следовательно, получала право присутствовать на королевских ужинах, празднествах, концертах и принимать участие в выездах. Для таких случаев требовалась «крестная мать» — дама благородного происхождения, готовая отвечать за прошлое и «моральную устойчивость» своей подопечной! Но на этот раз двор взбунтовался; ни одна из придворных дам не пожелала стать «крестной» Дюбарри, которая, несмотря на свой свежеприобретенный титул, не могла похвастать высокородными предками.
После нескольких осторожных расспросов король приказал герцогу де Аавогюйону вступить в переговоры с графиней Беарнской, не принадлежавшей ко двору. Предложение его величества встревожило эту особу, и она, утверждая, что растянула связку на ноге, слегла в постель; немного погодя графиня, однако, все же согласилась взять на себя нелепую роль. Ходили слухи, будто король приказал подготовить в королевских замках Марли, Шуа-зи, Бельвю и Фонтенбло апартаменты, которые некогда занимала мадам де Помпадур, и соединить их с его личными покоями. Однажды вечером в апреле 1769 года, вернувшись с охоты, король неожиданно объявил, что назавтра состоится церемония представления ко двору. В тот же вечер графиня Беарнская приехала в Версаль, а ювелир привез для мадам Дюбарри бриллианты на сто тысяч франков. Такого количества присутствовавших на церемонии представления, как в этот раз, еще не было никогда.
Мадам Дюбарри была доброй женщиной, но у нее нашлось множество врагов при дворе. Высокомерная новая дофина, Мария-Антуанетта, так и не смогла простить фаворитке ее плебейского происхождения и никогда не разговаривала с ней. Однажды на многолюдном празднике в садах Версаля произошел странный случай. Навстречу мадам Дюбарри, шедшей со своим кавалером, герцогом д’Эгильоном, попались Шуазель{157} с сестрой, мадам Грамон,— двое ее злейших врагов. Когда они, поздоровавшись, отправились своей дорогой, мадам Дюбарри со смехом заметила спутнику: «Эта женщина убила бы меня, будь это в пределах ее возможностей!» Эту реплику услышала неизвестная, проскользнувшая мимо. «Нет, мадам,— тихо шепнула она,— эта женщина вас не убьет. Вы обе умрете той же смертью, что и новая дофина, Мария-Антуанетта,— трагической смертью. Так сказали звезды». Мадам Дюбарри вздрогнула и обернулась, но предсказательница исчезла в толпе. Зловещее пророчество несколько дней занимало ее мысли; она рассказала об этом нескольким знакомым, а сам факт стал известен потомкам из писем мадам де Мандевиль, насмехавшейся над этим суеверием. В конце концов мадам Дюбар-ри забыла об этом случае — чтобы вспомнить о нем через девятнадцать лет. Бедняжка графиня,— она была одной из немногих женщин, которые перед палачом потеряли самообладание и тщетно молили его о милосердии...
На следующий день после кончины Людовика XV мадам Дюбарри получила lettre de cachet, в котором ей предписывалось удалиться в монастырь Пон-о-Дам возле Мье. Мария-Антуанетта не замедлила принять меры против ненавистной фаворитки.
Но на помощь графине пришли друзья, и вскоре она снова весело зажила в замке Люсьенна, пожалованном ей покойным монархом. Последним ее любовником был губернатор Парижа Конде-Бриссак. Когда террористы-революционеры убили его, жаждущая крови толпа вздела голову губернатора на пику, принесла в Люсьенну и бросила к ногам Дюбарри. Не знаю, правда это или выдумка, но говорят, будто мадам Дюбарри, когда она была в тюрьме, навестил ирландский священник, предложивший ей устроить побег, однако графиня попросила его, чтобы он вместо нее спас герцогиню де Мортмар (дочь Конде-Бриссака, скрывавшуюся в Кале), и дала ему на это денег. Если это правда (а так вполне могло случиться, ибо графиня была щедрой женщиной), то ей можно простить минутную и слишком понятную слабость при виде гильотины.