— Не-а, — услужливо протянул Хендрикс.
— Ну и как долго тогда? У вас тут серьёзная утопия. Удивляюсь, что никого больше нет.
Я задумчиво пожевала нижнюю губу, глядя на их сухие запасы еды слева от меня и мягкие, удобные кровати, которые были занавешены, образуя некое подобие спальных комнат. Кроме того, у них было много чистой воды и медикаментов.
— Мы не доверяем чужакам, — прорычал он.
— О, таким как я? — я закатила глаза. — Прекрасно, потому что я тоже тебе не доверяю.
— Ты и не должна этого делать, — тихо пообещал он.
— Надо же, а ты точно знаешь, как сделать так, чтобы девушка почувствовала себя желанной гостьей.
— Всё это неважно, через несколько часов вас уже тут не будет, — он не сводил глаз с моей руки, мастерски промывая мои раны.
Я сглотнула и прошептала так, чтобы Хейли не услышала:
— Вы собираетесь убить нас?
— Что? — его глаза резко встретились с моими, и он действительно выглядел оскорбленным тем, что я так о нём подумала. — Мы не собираемся убивать вас. Мы собираемся отправить вас восвояси. Мы не хотим, чтобы вы были здесь. Я уже говорил вам, что мы не доверяем чужакам.
Не то чтобы я ожидала какого-то заявления рыцаря на белом коне или чего-то в этом роде, но даже ложная надежда была бы прекрасна в этот момент.
— Но я же женщина, — возразила я с очевидностью.
— Ну да, — он вернулся к своим односложным ответам.
— И ты не собираешься меня изнасиловать?
Я немного расстроилась, что эта мысль даже не пришла ему в голову.
— Что? Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал? — спросил он с ещё большим ужасом, чем было.
Какой молодец, он был одиноким парнем с принципами во время конца света. Я чуть не расхохоталась вслух. Эта концепция была столь же фантастична, как и юная девственница.
И всё же я была здесь, так что…
— Очевидно, нет, просто… — я замолчала, чувствуя себя полной идиоткой из-за предположения, что он такой же плохой, как и все остальные. — Так как же вы познакомились, ребята?
— Интернет-знакомства, — сухо пробормотал он.
— Ах, как раньше? Тогда это имеет смысл. На самом деле это так мило, что вы всё ещё есть друг у друга, несмотря на это безумие.
Всё это походило на момент, когда нужно смеяться. Они были геями.
— Я пошутил, — он снова встретился со мной взглядом, и его глаза вспыхнули раздражением.
— Я не осуждаю тебя, — быстро сказала я. — По-моему, это здорово. Серьёзно!
— Мы не геи, — прорычал он. — Мы братья.
Я фыркнула и расхохоталась.
— Не вздумай податься в комики, — я покачала головой, наблюдая, как его раздражение становится всё глубже. — Да и вообще никогда больше не пытайся шутить.
Он хмуро посмотрел на меня ещё несколько секунд и закончил перевязывать мою левую руку. Как только с ладонями было покончено, он указал на рукава моей рубашки.
— Под ней у меня майка, я могу просто снять её, — я бессмысленно махнула забинтованными руками в сторону своей рубашки с длинными рукавами. — А у тебя есть нож? Ты мог бы просто отрезать её.
— Ты доверяешь незнакомцу с ножом? — он спросил так, словно я была самым наивным человеком на земле.
— У тебя было достаточно возможностей сделать со мной всё, что хотел. Я доверяю незнакомцу, который знает, как лечить открытые раны, — серьёзно сказала я. И это было правдой. Он был угрюм, раздражителен и абсолютно был лишен чувства юмора, но он не пытался причинить мне боль. Он пытался мне помочь. А таких людей на самом деле больше не существовало.
Он вытащил из заднего кармана нож-бабочку и принялся разрезать мою одежду, не повредив майку под ней. Быстрыми, уверенными движениями моя грязная, окровавленная рубашка была сброшена вместе с остальными окровавленными тряпками, и я осталась в своей чёрной майке, мой неоново-зелёный бюстгальтер с полукруглой чашечкой торчал из-под неё. В последнем крупном городе, где мы побывали, мы с Хейли совершили набег на бутик «Виктория Сикрет».
Я наблюдала, как глаза Хендрикса вспыхнули при виде такой большой части моей обнажённой кожи. В животе у меня разгорелся жар, который я изо всех сил старалась не замечать. Это было похоже на игру, где мы были бы последними двумя людьми на Земле… Хм, раньше бы мой ответ для Хендрикса был бы «чёрт возьми, да». Но теперь всё было не так просто, и мне действительно нравилось верить, что во мне есть нечто большее, чем желание потрахаться, например, выжить в мире полном зомби.