И тут случилось самое странное.
Кейн положил руку мне на плечо.
Мягкий, простой жест вырвал меня из чар и, в замешательстве повернувшись, я увидела, как он обращается к отцу.
— Меня не интересует сломленная женщина, отец. Мне нравится дух Риган. Меня тянет к её мужеству и дерзости. Она похожа на жизнь, которой не хватает в этом мёртвом мире, на борьбу, которая истощилась и заржавела. Этого я у неё никогда не отниму.
Большим пальцем он скользил взад и вперёд по моей лопатке, а его улыбка была тёплой и знакомой. Его серые глаза сияли, как серебро, а сильная, чисто выбритая челюсть расслабилась впервые за весь день. Он был самым странным человеком, которого я когда-либо встречала.
И после знакомства с Хендриксом это был подвиг, за который он должен был получить награду.
Я по-настоящему испытывала к нему сильное отвращение. Но в этот момент он, казалось, каким-то образом преодолел это. Да, я ненавидела Кейна. Но в эту самую минуту я не чувствовала к нему ненависти.
Но только в эту минуту.
В этом было что-то большее, чем ненависть, что-то вроде благоговения, но только потому, что он сбивал меня с толку, и я не знала, как его понять или чего от него ожидать.
— Как дерзко, — рассмеялся Матиас. — Мой сын джентльмен.
После трапезы всё собрание — более сотни гражданских и столько же охранников — помогло убирать со стола и заканчивать дневные дела. К тому времени, как Кейн проводил меня до своего дома, на улице уже стемнело. Сегодня на небе ярко светила луна, освещая наш путь, пока мы медленно шли по тротуарам.
Мне не терпелось вернуться к нему домой и заняться побегом, но я подстроилась под него и неторопливо шла по пустым улицам.
Когда его локоть коснулся моей руки, я подпрыгнула, едва сдержав панический писк.
Он неверно истолковал мою реакцию и успокоил страх, скрываемый с тех пор, как мы въехали в эту часть Арканзаса.
— Здесь нет никакой опасности от Пожирателей, Риган. Мы очистили все земли вокруг нас, и здесь достаточно людей проверяет границы, так что ни один зомби не может пройти.
— На тебя никогда не нападали зомби? — цинично спросила я.
— Ни разу с самого начала, — заверил он. — Это наука для нас.
Он повёл меня вверх по ступенькам крыльца и через порог выкрашенной в красный цвет дверь в свой большой дом. Дом казался слишком большим для двоих. Я могла только представить, каково Кейну было здесь одному. На секунду мне стало его жалко. Я понимала его потребность в общении, в том, чтобы наполнить дом любым другим звуком, кроме собственного дыхания. Я не соглашалась с этим, но понимала.
Он проводил меня наверх, дал зубную щётку и пасту. Используя бутилированную воду, я почистила зубы и прополоскала рот, а его расчёской расчесала волосы и собрала их в хвост. Мне нужно было принять душ, но эту проблему я оставила на другой день.
Он предложил мне кое-что из своей одежды, но я настояла на том, чтобы оставить свою, и это вызвало у него явные подозрения.
Пытаясь успокоить его, я сказала:
— Ты не можешь ожидать, что я так легко откажусь от своей свободы и приму это… это заточение, не так ли?
Он снова расплылся в своей очаровательной улыбке и покачал головой.
— Думаю, что нет, — он прошёл мимо меня в ванную и вытащил свою собственную зубную щётку. — Подождёшь меня?
Я пожала плечами, потому что чувствовала, что у меня нет выбора, но атмосфера в маленькой ванной стала интимной, пока он тщательно чистил зубы. Я села на бесполезный унитаз и смотрела, как он готовится ко сну.
Я не должна была замечать, как он ухаживает за своими белыми зубами, или как напрягается его мускулистая шея, когда он осторожно проводит зубной щёткой вокруг каждого зуба, но… больше смотреть было не на что. Когда он почистил зубы и стянул через голову футболку, я получила шанс увидеть его скульптурные грудь и спину.
Чёрт возьми, этот парень был похож на Невероятного Халка. И хотя стероидная сила никогда прежде не вызывала у меня особого интереса, я обнаружила, что заворожена каждым его движением.
Чёрт возьми, за последние двенадцать часов я свалилась со стокгольмским синдромом. Что, чёрт возьми, со мной не так?
Ладно, нет, подождите… При ближайшем рассмотрении моих чувств я всё ещё сохраняла доброе старое отвращение и насмешку, которые всегда испытывала к нему. Я ничего не могла поделать с тем, что на него приятно было смотреть.