Её бедное маленькое тельце продолжало вздрагивать и биться в конвульсиях, пока сердитый желудок пытался опустошить себя до последней капли.
— У неё слишком высокая температура, — объявила я, когда Хендрикс и Риган ворвались в комнату. — Мы должны сбить её.
Наконец Пейдж успокоилась и легла на спину. Одной рукой она закрыла глаза, словно даже ночная тьма была слишком яркой для неё. Слёзы текли из глаз, дыхание было быстрым и прерывистым.
Я вымыла её прохладной влажной тряпкой, смоченной бутилированной водой, и собрала её волосы в пучок на макушке, чтобы нам не пришлось беспокоиться об этом, если будет ещё один подобный эпизод. Затем я стянула с неё одеяло, носки, джинсы и рубашку с длинными рукавами. Она дрожала в футболке и нижнем белье, но я не знала, что ещё делать.
Просроченный Тайленол не действовал, и то, что она была закутана, только усиливало лихорадку. Ей нужно было остыть, иначе её продолжит тошнить, и какой бы небольшой толк ни принесло лекарство, оно того не стоило.
— Заверни немного льда в тряпку и принеси мне, — приказала я Хендриксу, который навис надо мной, как хищник, готовый наброситься на свою жертву.
Не говоря ни слова, он повернулся и зашагал на кухню.
— Жаль, что мы не можем сделать ей прохладную ванну, — вздохнула Риган. Она опустилась на колени и взяла Пейдж за руку. — Мы должны что-то сделать.
Когда Пейдж снова повернулась на бок, ведро, хоть и не очень большое, было у нас наготове. Её желудок болезненно сжался, из глаз потекли слёзы, но тело всё ещё не оставляло попыток опустошиться.
Рвота ничего хорошего не сулила, но уровень поднятого шума определённо был сейчас куда опаснее. Хотя вряд ли можно попросить кого-то, чтобы его рвало тихо. Да и вообще она была не в том настроении, чтобы слушать.
Остальные братья, спотыкаясь, побрели в гостиную, щёлкая магазинами и засовывая ноги в штаны и ботинки. Они были готовы пойти на войну, готовы сделать всё, чтобы спасти свою маленькую сестру.
К третьему приступу рвоты каждый брат Паркер был вооружён таким же количеством оружия, как и мы, и стоял на страже у окна или двери. Мы с Риган играли роль медсестёр над измученным, охваченным лихорадкой телом Пейдж и молились о лучшем.
В данный момент её голова покоилась у меня на коленях, а ноги лежали на Риган. Она спала — пока что — а я отсчитывала минуты до утра.
Зомби всё ещё были вполне способны атаковать нас днём, но почему-то дневной свет делал жизнь возможной. Я надеялась, что если Пейдж сможет пережить эту ночь, всё станет проще.
Шарканье ног и звук открывающейся и закрывающейся двери вернули меня к полной боевой готовности. Я была осторожна, держа голову Пейдж, но мне отчаянно хотелось знать, что происходит.
Я услышала, как Хендрикс прошептал:
— Нельсон!
И всё моё тело словно окатило ледяной водой.
Страх, которого я никогда раньше не испытывала, болезненно заколол мою кожу, а сердцебиение участилось.
Риган потянулась и взяла меня за руку, крепко сжав её.
Дверь снова открылась, и я услышала, как Вон и Хендрикс побежали за своим идиотом-братом. Я не могла поверить, что влюбилась в кого-то, кто выбежал из дома посреди ночи, вероятно, с самоубийственной миссией! Я была глупа, отдавая своё сердце, когда оно так легко могло быть уничтожено вместе с Нельсоном.
Я ждала, напряжённая и неподвижная, когда вернётся Нельсон или произойдёт что-то ещё, что выдаст происходящее снаружи, — крик, выстрел, нечестивый вопль зомби, готовящегося к нападению. Но не было ничего, кроме застывшей тишины.
Мой желудок буйствовал от нервов, а мозг полностью вышел из-под контроля. Я ничего не видела в этой чёртовой темноте, поэтому мой мозг просто начал прокручивать список всего самого ужасного, что могло случиться с Нельсоном или его братьями, со скоростью миллион вариантов в минуту.
Я прошла через все возможные сценарии, всё заканчивалось тем, что Нельсон умирал ужасной, мучительной смертью, пока я, наконец, не остановилась на том, что его укусит зомби, но в конечном итоге он освободится. Он войдёт в дом, ожидая, что его встретят как героя, и тогда мне придётся застрелить его. Он будет заражён, у меня не останется выбора.
И я никогда не оправлюсь от этого. Да и как я могла?
Не тогда, когда он был прав, не тогда, когда я была на полпути к тому, чтобы влюбиться в него. И ему каким-то образом удалось заставить меня признать, что в ту же ночь он умрёт!
Ублюдок.
Но тут дверь снова открылась, и дом наполнился звуками борьбы и возни. Пейдж застонала у меня на коленях, и я заставила себя сидеть смирно, чтобы ей было как можно спокойнее и удобнее.
Наконец в гостиную ввалились фигуры, три высоких и одна... невысокая. Было трудно разобрать, что несут братья Паркер, но что бы это ни было, оно не выглядело счастливым.
В итоге поверх всего шума прозвучал щелчок пули, загружаемой в патронник, и извивающее создание замерло... значит, не зомби. Появился луч света, и вошёл Харрисон с походным фонарём на низкой яркости. Хендрикс и Вон опустили на землю то, что теперь можно было назвать телом, в то время как Нельсон умело целился из пистолета в область головы.
Хендрикс осветил фонариком мальчишечье лицо, и мы с Риган дружно ахнули от удивления.
— Отпустите меня, — прорычал мальчик.
Его руки дрожали, кулаки были прижаты к бокам, лицо было грязным и покрытым сажей. Невозможно было сказать, какого цвета у него волосы или даже точно, какой он национальности. У него был колоритный южный акцент, я поняла это даже по нескольким его словам. Очевидно, он был здешним жителем, но оставался ещё миллион вопросов.
— Ни за что, — ответил Хендрикс. Его голос был гладким, как сталь, резким, но твёрдым. — Что ты там делал, шныряя по улице?
— Это вас не касается. И к вам это не имеет никакого отношения. А теперь, если вы будете так добры, отпустите меня, я просто уйду, и мы сможем притвориться, что никогда не встречались.
Я сжала губы от его мужества, но когда он бросился вперёд и пнул Вона в голень, моё веселье быстро исчезло. Вон испустил поток ругательств и поднял свой пистолет, открывая и заряжая его одним быстрым движением пальца.
— Возможно, ты не понимаешь этого, пацанёнок, — Хендрикс пошёл вперёд, пока не навис над парнишей, явно не боясь пинка в голень, — но ты находишься в серьёзной опасности. Очевидно, что, если ты бегаешь по ночам, ты можешь быть немного сумасшедшим. Но послушай меня. Я бесконечно опаснее любого Пожирателя, которого ты там найдёшь. Лучше ответить на мои вопросы, чем разжигать мой гнев. Способен ли ты это понять?