— Я скажу Миллеру, где ты.
— А ты можешь проследить, чтобы он съел свой ужин? — крикнула я через плечо. — Не позволяй ему отдавать всю свою еду, иначе он начнёт терять сознание!
— Я займусь этим, — пообещала она и закрыла за собой дверь.
Я посмотрела на пистолет, который положила обратно на стол, и зарычала.
— Полагаю, остались только ты и я, да?
Мне потребовалось несколько минут, чтобы насладиться чистым блаженным одиночеством конференц-зала. Одиночество — это не то, что я когда-либо вновь буду считать само собой разумеющимся.
В Колонии у меня была не только почти полная свобода действий, и я могла делать всё, что хотела, до тех пор, пока не уходила за территорию, не выражала своего мнения или не проявляла какой-либо индивидуальности. У меня был свой собственный дом.
Конечно, он был рядом с домом моих родителей, но он был моим. Я приходила домой в пустоту, ложилась спать одна в настоящую постель, и каждый раз, когда мне нужно было воспользоваться дамской комнатой, я делала это совершенно одна. Даже если дамская комната была вырытой ямой на моём заднем дворе.
Теперь всё было совершенно иначе. И хотя, казалось бы, это ничем не могло быть лучше, но это было лучше.
Я знала, что это так, потому что, хотя у меня не было дома, куда я могла вернуться, или кровати, чтобы спать, моё безумное путешествие было борьбой за независимость. Я больше не ложилась спать одна. Я ложилась спать, окружённая со всех сторон грубыми людьми, которые часто плохо пахли. Но это была кровать, которая олицетворяла свободу. Это была кровать, которой я не боялась и где я не ожидала, что чересчур волосатый мужчина, вдвое старше меня, появится в ней только потому, что он может сделать то, что, по мнению моего отца, ему нужно. Я больше никогда не ходила в туалет одна. На самом деле, у меня теперь были приятели по походам в туалет, и мы прикрывали друг другу спины, а моя личная жизнь была разрушена. Но всё же я бы предпочла писать вместе с аудиторией, которая могла присмотреть за мной.
Я взяла пистолет и позволила руке постепенно привыкнуть к его весу, гладкому металлу и посадке.
Это был не первый пистолет, который я держала в руках.
И это был не первый раз, когда меня учили стрелять.
Но эти воспоминания, эти мысли, чувства, сожаления были похоронены глубоко в моём неумолимом сердце, и я не собиралась позволять им вырваться сегодня только потому, что это было немного похоже на дежа вю. И я не собиралась поддаваться тьме, которая постоянно нависала надо мной подобно грозовой туче.
Подняв голову, чтобы рассмотреть цель, я сделала шаг вперёд, пока не оказалась в нужной позиции. Мои ноги были широко расставлены, руки выпрямлены и крепки.
Я щёлкнула предохранителем и использовала крошечный прицел, чтобы выровнять свой выстрел. Я глубоко вдохнула, и вместе с дыханием нахлынул поток давящих воспоминаний, которые умоляли меня освободить их.
Я медленно выдохнула, позволяя им наполнить комнату вокруг меня — куда угодно, только прочь из моей головы.
Я колебалась ещё одно бесконечное мгновение, а затем нажала на спусковой крючок.
Мои глаза оставались открытыми, но вряд ли что-то видели, в то время как мои руки дёрнулись от небольшой отдачи, к которой я вовсе не была готова. Штукатурка и гипсокартон вырвались из того места, где пуля ударила в стену, и внизу зашуршала бумага.
Я опустила пистолет и долго, ничего не видя, смотрела на мишень, пока не взяла себя в руки. Когда я, наконец, снова смогла видеть, то застонала от облегчения, я действительно попала в цель!
Это была хорошая новость.
Плохая новость заключалась в том, что это была не самая важная часть зомби. Хотя я вроде как подрезала одну из огромных сисек, так что теперь она выглядела так, словно у неё был обвисший, плохо расположенный сосок.
Но я попала в цель.
Чувствуя, что на ближайшие несколько минут этого достаточно, я снова поставила пистолет на предохранитель и положила его на стол. Я отступила на несколько шагов и стала ждать.
Я смотрела на пистолет целых десять минут, прежде чем позволила себе поверить, что всё ещё ненавижу его так же сильно, если не больше, чем до того, как нажала на курок.
Мой отец был массовым убийцей. Мой старший брат пошёл по его стопам, ни разу не усомнившись в его моральных принципах и не задумавшись о том, каким злом это может обернуться для него.
Я была жертвой их слепого эгоизма и жадности, и я не хотела стать такой же, как они, просто на случай, если пристрастие убивать невинных во имя большего блага окажется генетическим дефектом, запускаемым триггером в виде настоящего спускового крючка.
Я вновь взяла пистолет и повторила процедуру. Во второй и третий раз мне было легче держать глаза открытыми, но я не была хорошим стрелком.
Я представила, как Хейли и Риган впервые держат в руках оружие. Может быть, они были похожи на моего папу и брата и сразу знали, что с этим делать, только они не стали душераздирающими тиранами после своего первого убийства.
Я родилась и выросла для местных театров и парадов. Когда я стала королевой бала в выпускном классе средней школы, мама гордилась мной больше чем когда-либо.
Я знала, что это не оправдание. Я знала, что другие девочки были такими же защищёнными и наивными, как и я. Может быть, даже больше, по крайней мере, я видела, как мой отец убил лошадь или две в последние годы. И может быть, если бы не отношения с Логаном…
Я снова нажала на курок, прежде чем успела закончить эту мысль. На этот раз я ранила бедную Зомби-Долли прямо в промежность.
Я была ужасным стрелком.
Я решила больше не тратить патроны и покончить с этим. Я знала, что Вон был, по крайней мере, прав. Несмотря на то, что мы, казалось бы, удачно пополнили наш арсенал за последнюю неделю, мне не терпелось вернуться в дорогу.
И любой идиот знал, что в нашем мире не бывает слишком много пуль.
Я убедилась, что пистолет на предохранителе, и оставила его на столе в конференц-зале. Я вытерла руки о джинсы, чувствуя иррациональное желание пойти и тщательно их вымыть. Чего бы я только не отдала в тот момент за пенящееся мыло и обжигающе горячую воду! Антибактериальное мыло и бутилированная вода просто никак не помогали. Особенно когда я не могла позволить себе тратить ни то, ни другое.
Я нашла всех остальных в мастерской, склонившихся над печёными бобами и консервированными персиками.
За время нашего пребывания здесь мы не только нашли оружие и боеприпасы, но и совершили налёт на два продуктовых магазина, три бензоколонки и "Волмарт". Ни одно из этих мест не обошлось без большого риска, но каким-то образом нам удалось отбить их и сохранить всем жизнь.
Не благодаря мне.
Мы медленно накапливали припасы и оружие. Неудивительно, что мы решили так долго оставаться на одном месте, когда здесь было так много всего, что можно было взять. Вон часто обсуждал со всеми, стоит ли пробыть здесь ещё или пора отправиться в дорогу.
Казалось, все были удивлены, что наш временный дом так долго оставался нетронутым.
Насколько я поняла, все ребята до сих пор избегали больших городов, подобных этому. Я не совсем понимала почему. Они были невероятно малонаселёнными или люди ушли под землю, потому что я не видела ни одной живой души за пределами нашей группы с тех пор, как компания байкеров спасла нас, когда фургон сломался. И из-за того, что город был таким огромным, Пожиратели не склонны были собираться вместе. За исключением тех мест, где в какой-то момент произошло массовое кровопролитие, обычно они держались особняком.
Но опять же, все они были относительно молодыми превращёнными зомби.
Я не видела красноглазых передержанных старичков с нашей первой остановки у оружейного склада.