Хендрикс издал животный звук в глубине своего горла и развернул меня так, что моя спина оказалась прижатой к холодной цементной стене. Его губы опустились на мои, голодные и требовательные. Он прикусил мою нижнюю губу, а затем провёл языком по тому же месту. Он обхватил меня за талию руками, прижимаясь ко мне и не позволяя себе исследовать моё тело, как он отчаянно хотел — а я знала, что он хотел, потому что мне так же хотелось прикоснуться к нему.
Он немного отстранился, чтобы сказать:
— Я не знаю, быть ли мне очень злым или очень взволнованным тем, что будет потом.
— Я никогда не целовалась с Кейном. Ты должен это знать!
Я попыталась изобразить обиду, но была слишком взвинчена и запыхалась.
— Я не беспокоюсь о тебе и Кейне.
Хендрикс усмехнулся мне в висок, а затем позволил своему носу и губам спуститься по моей щеке к уху, где он вернулся к прерванному, пробуя меня на вкус, целуя меня, любя меня.
— Но это не значит, что я позволю тебе безнаказанно дразнить меня.
Он опустил губы на мою шею, в этот момент мои глаза закатились, и я проиграла битву с дыханием.
— Да? — прошептала я.
— Я, вероятно, заставлю тебя заплатить за весь этот эмоциональный ущерб моему бедному эго.
Он расстегнул воротник моей фланелевой рубашки и продолжил влажные, горячие поцелуи вдоль моей ключицы. Мой желудок буквально задрожал. Его голос был низким, рычащим и вибрирующим от вожделения и желания.
— Позже, за закрытыми дверями... в темноте.
Позади нас кто-то прочистил горло.
Ой.
Хендрикс уткнулся лбом мне в плечо и застонал.
— Я ненавижу других людей.
Я рассмеялась, прогоняя сексуальное напряжение и тревожную энергию, гудящую внутри меня, и открыла глаза, чтобы встретиться с пристальным взглядом Вона.
— Извините, что прерываю, — протянул он.
— Ты не должен был, — пробормотал Хендрикс мне в руку, его дыхание было горячим сквозь ткань, и как только оно остыло, я вздрогнула.
— Я хотел бы знать о том, что произошло, Риган. У меня плохое предчувствие, что Кейн собирается усложнить нашу жизнь настолько, насколько сможет, теперь, когда он вернулся в компанию своего отца, и я хочу знать о нём как можно больше.
Вон выглядел измученным, стоя позади Хендрикса. Его плечи поникли, глаза были чёрно-синими в свете свечей, мерцающих на шкафах с папками и других высоких, прочных предметах мебели, его волосы были более растрёпанными, чем обычно, а борода длиннее. Это был человек, несущий тяжёлое бремя, и я начала понимать, что это бремя — я сама.
Вон беспокоился и волновался обо мне.
Моё сердце сжалось в груди, и я почувствовала большую благодарность за эту семью, чем когда-либо. Где бы мы с Хейли были без них? Что бы с нами случилось, если бы мы никогда не зашли в тот универмаг?
Наше путешествие закончилось бы в поселении Гэри. Я знала, что это правда. Гэри затащил бы нас в свой бордель и лишил бы нас достоинства и души.
На самом деле, у нас оставалось примерно три пули, когда мы забрели в тот универмаг в Миссури. Может быть, мы даже не добрались бы до Гэри. Что в таком случае было бы благословением.
Ужас.
Я покачала головой и прогнала эти мысли. Оглянувшись на Вона, я сказала:
— Давай поговорим.
Он кивнул и повёл меня к потёртому дивану и деревянному креслу-качалке, которое скрипело при каждом движении, когда кто-то садился в него. Мы с Хендриксом заняли диван, а Вон сел чуть повыше в кресле-качалке.
— Начни с самого начала, — мягко приказал он.
Так я и сделала, в основном ради Вона, так как я уже посвятила Хендрикса во все основные моменты. Я вспомнила разговор с Гейджем и то, как я думала, что могла бы помочь с Кейном, не вызывая слишком большой драмы. Я рассказала им о Тайлер и о том, как она была расстроена и должна была попросить Хендрикса прийти мне на помощь. Они подтвердили, что она направилась прямо к нему, но зомби уже напали к тому времени, когда Хендрикс спустился вниз. А потом я рассказала им о борьбе за наши жизни, о том, как мы бежали через лес и пережили ночь в бункере.
— Значит, он ничего не пытался с тобой сделать? — спросил Вон с нежностью в глазах.
Он наклонился вперёд и упёрся локтями в колени, чтобы мы могли встретиться взглядами на уровне глаз. Хендрикс положил руку мне на спину и дал понять, что он здесь, чтобы поддержать меня.
— Нет, — снова подтвердила я. — Но я думаю, что это часть его игры. Если бы он был напористым или чрезмерно агрессивным, я могла бы указать на это и сказать: "Видишь? Ты чудовище". Но всё это доказывает мне, что он не монстр, что он не плохой парень.
Мальчики фыркнули почти одновременно. Вон откинулся назад и потёр ладонями коленные чашечки, а Хендрикс притянул меня ближе, чтобы поцеловать в висок.
— Как ты думаешь, в чём заключается его план игры, Риган? — спросил Вон после нескольких минут задумчивого молчания.
— Я думаю, что он хочет, чтобы я была его собственностью. По какой-то причине он привязался ко мне с мыслью, что я принадлежу ему. Он играет умно, на самом деле очень умно. Он отлично справляется с неопасной мягкостью, он терпелив, пока я почти не забываю о нём. И тогда он оказывается рядом со мной, понимаете?
— Нет, — Хендрикс снова был той неподвижной скалой. — Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду, говоря, что он оказывается рядом с тобой.
— Он ждёт, когда мне что-то или кто-то понадобится. И тогда он находит способ убедить, что мне нужен он, — я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, но бросилась вперёд, когда заметила реакцию, которую вызвали мои слова. — Не то чтобы я позволяла ему быть рядом со мной. Я просто говорю, что это то, что он пытается сделать.
И ладно, когда-нибудь это удастся.
Но им не нужно было слышать эту последнюю часть.
Их убийственные выражения смягчились, превратившись просто в крайнюю ярость и ненависть. Итак, это был шаг вперёд.
— Он думает, что убедит тебя пойти добровольно, — решил Вон. — Он думает, что может заставить тебя хотеть его.
— Он не в своём уме, — прошептала я.
А потом попыталась в это поверить. Он таков. По крайней мере, в некотором смысле. Но тогда он был также уязвим в других отношениях. Был ли его отец катализатором его падения? Или он просто понял, как использовать эти очаровательно гуманные его части, чтобы манипулировать, контролировать и добиваться своего?
Я бы никогда ему не поверила.
Я никогда не могла бы доверять ему — это был бы мой конец. Если я каким-либо образом подпущу к себе Кейна, он полностью возьмёт верх. Моё маленькое окно к нему стало бы полным захватом всего. Это всё, что я знала.
— Но вы правы насчёт того, что он использует вас, ребята, чтобы добраться до меня. Я почти уверена, что таков его план.
Я положила руку на бедро Хендрикса и сжала его. Или пыталась сжать его. Его худые, крепкие мышцы не так-то легко сжимались.
— Я так и думал, — проворчал Вон. — А как насчёт Тайлер и Миллера? Он что-нибудь говорил о них?
— Я думаю, что они в безопасности. Он знает, каков Матиас, он не хочет, чтобы их наказали за побег. Он не думает, что Матиас убьёт их, но даже Кейн не может быть уверен. Он сказал, что ничего не скажет о том, что они здесь.
Мне было немного трудно в это поверить, но Кейна было сложно понять в этих обстоятельствах. Временами казалось, что он действительно заботится о своих брате и сестре.
И были времена, когда он заботился только о себе.
И вот тогда я решила не спрашивать о Тайлер и Миллере. Было лучше, что я не знала, где они были и что собирались делать, пока Матиас был здесь. Таким образом, когда это всплывёт, а я была уверена, что так и будет, я смогу быть честной и убедительной.
— Ты ему веришь? — спросил Хендрикс.