Вон поморщился, но был достаточно хорош, чтобы ответить:
— На самом деле, всё не так плохо. Мы легко подружились, и хотя я знаю, что из этого могло бы что-то выйти, если бы мы были в нормальных обстоятельствах, я понял, насколько осознанно мой брат хотел быть с ней. Какое-то время я думал, что мы с Хендриксом переждём, посмотрим, на что она решится со временем. Вообще она не очень-то торопилась выбирать, но потом наши обстоятельства изменились, и Хендрикс оказался первым. Сначала мне было немного горько, но думаю, что это сработало к лучшему. Хендрикс действительно счастлив, а он не тот человек, который когда-либо… был счастлив. И Риган, кажется, тоже счастлива, хотя я думаю, что Хендрикс немного пугает её. Я пытаюсь сказать, что нам с Риган не суждено было быть вместе. И теперь меня это вполне устраивает.
— Не суждено быть вместе? Думаешь, это навсегда? Что, если у них с Хендриксом ничего не получится?
Я всё равно не была уверена, что верю ему. Я заметила, как он наблюдает за ней и смотрит на неё. Парень был полностью сражён.
— Я не смогу этого сделать. Не говоря уже о том, что странно встречаться с бывшей своего брата. Между братьями существует кодекс и, в конце концов, моя семья — это самое важное в моей жизни.
— Хм, — произнесла я, потому что, честно говоря, не могла этого понять.
Если моя семья и была когда-то самой важной вещью в моей жизни, то это было очень давно. Кроме Миллера.
— Так каковы же были обстоятельства? Те, что ускорили процесс сближения?
Вон невесело рассмеялся:
— Твой брат. Или, точнее, весь опыт Колонии. Ну, ты же там была. Риган вырвалась и бросилась прямо в объятия моего брата.
— Чёрт возьми, для тебя это полный отстой.
Он ткнул меня локтем в рёбра.
— Ты, наверное, самый понимающий и чувствительный человек из всех, кого я знаю, — протянул он.
— Извини, — хихикнула я. — Я никогда не отличалась сочувствием.
— Шокирует.
— Но я серьёзно. Прошу прощения. Кейн всегда был мудаком класса А, но то, что он хотел провернуть с Риган, выходило за рамки его обычного репертуара сумасшедшего. Ладно, это не совсем так. Но что касается женщин. Она стала исключением из его обычно низких стандартов. Я прекрасно понимаю, почему она бросилась прямо в объятия порядочного человека.
— А ты? — спросил Вон, переводя тему, вероятно, отбрасывая болезненные воспоминания. — Почему ты не готова к знакомствам во время зомби-апокалипсиса?
— Кроме того, что я уважаю себя?
— Ауч.
— Эй, послушай, я хотя бы не выкладываю список, кем ты не являешься, — заметила я, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка.
Но потерпела неудачу.
Вон опустил подбородок на грудь и встряхнул лохматыми волосами.
— Хорошо, я понимаю твою точку зрения. Но я, честно говоря, не говорил, что ты не такая. Я просто рассказывал тебе, что привлекло меня в Риган изначально. Это не имело никакого отношения к тебе лично.
Моё эго немного воспрянуло, и я сказала:
— Я могу сказать то же самое. С тобой всё в порядке… или… — это прозвучало просто плохо, поэтому я прочистила горло и попыталась снова. — Я пытаюсь сказать, что это не имеет к тебе никакого отношения. Я влюблена в другого.
— Ты влюблена? — его голос прозвучал так потрясённо и недоверчиво, что я чуть не рассмеялась.
— Да.
— Ничего себе.
Вона поднял голову и встретился со мной взглядом. Я предположила, что он пытается понять, говорю ли я правду или нет, потому что его тёмно-синие глаза глубоко заглянули в мои, как будто искали что-то.
— Я просто не ожидал этого. Ты кажешься такой…
— Что? Ты думаешь, я не способна любить? — прошипела я.
— Эй, притормози, я хотел сказать «закрытой». Вокруг тебя огромная стена, и я лично установил, что невозможно пройти через твою защиту. Всё, что я имел в виду, это то, что хотел бы встретиться с человеком, который может это сделать.
Сквозь его короткую бородку я увидела вкрадчивую улыбку и снова почувствовала, что смягчаюсь.
Ладно, он был очарователен. Я могла это признать.
Он почувствовал, когда я договорилась со своей внутренней сукой, и надавил:
— Так ты оставила его в Колонии? Или он был откуда-то ещё?
А потом грянула ледяная реальность, и я выпалила правду, как делала всякий раз, когда кто-то спрашивал меня, где Логан.
— Он мёртв.
Вон резко втянул в себя воздух, а затем, заикаясь, произнёс несколько неопределённых звуков, прежде чем снова замолчал.
— Извини, я не должна была вываливать это на тебя, — поспешила я извиниться.
Мне было ужасно неприятно говорить об этом, если уж на то пошло, я никогда не говорила об этом. Вернувшись домой, мой папа был более чем счастлив позволить этой правде остаться похороненной в прошлом, где он в прямом смысле похоронил её. Но Вон был вторым человеком, которому я рассказала об этом, и мои слова и чувства всё ещё были слишком сильными и неловкими.
— Нет, всё в порядке, — заверил он меня. — Я просто не ожидал этого. Я бы никогда не стал дразнить тебя, если бы знал.
— Я знаю, — прошептала я. — Просто я всё ещё привыкаю делиться этим с людьми. Дома мне не разрешали об этом говорить. Но я знаю, что это неловко. Просто, я также знаю, что мы все потеряли людей, которых любили. Так что, в любом случае, я не знаю, что я пытаюсь сказать.
Теперь уже я начала запинаться.
— Так это был Пожиратель? — осторожно спросил он.
— Нет.
— Извини, если ты не хочешь говорить об этом, я не должен…
— Это был мой отец, — признание сорвалось с моих губ точно так же, как и с Риган.
Я не привыкла говорить не только о Логане, но и о своём отце. Вернувшись в Колонию, я ни разу не произнесла ни слова против отца. Если бы я это сделала, последствия были бы болезненными и душераздирающими. Мой отец узнавал всё, абсолютно всё. И тогда он знал, как превратить твою жизнь в ад, чтобы отомстить тебе. Мы с Миллером не раз становились жертвами его реформ.
Вон ничего не сказал и не попытался снова прервать. Он просто ждал, пока я приду к согласию с тем, что и как много я собираюсь ему рассказать.
— Мы с Логаном были влюблены друг в друга с детства. Мы выросли вместе, влюбились друг в друга ещё до того, как узнали, что такое любовь. Он был моим первым поцелуем, моим первым парнем, моим первым, ну, одним словом, всем. Мы всегда планировали пожениться и вместе сбежать в большой город или ещё куда-нибудь. На самом деле не имело значения, где мы бы оказались, мы просто хотели быть вместе и убраться подальше от Кастер Спрингс. Так назывался наш маленький городок до того, как он стал Колонией, — я прочистила горло и сосредоточилась на важных деталях. — Как бы то ни было, вместо того чтобы сразу поступить в колледж, мы целый год работали дома, а потом собирались пожениться и вместе поступить в колледж. Он работал на моего папу, а у меня была хорошая работа в администрации школы. Это было немного, но мы были так молоды, что видели только надежду и возможности.
Я умолкла. Мне надо было справиться со своими эмоциями, и Вон заполнил пробелы.
— А потом началась инфекция.
— Да, — я позволила слову сорваться с губ и подтянула колени к груди, чтобы обнять их. — К нам она пришла не сразу. Я помню, как смотрела новости и видела, как рушатся целые города. А мы были всего лишь маленьким городком в Арканзасе, на который никто не обращал внимания.
— Отец сразу же начал заниматься организацией. И люди послушали, Логан прислушался. Мы остались там, потому что у нас не было другого выбора, но также и потому, что мы не думали, что он нам потребуется. К тому времени, как первые Пожиратели забрели в Кастер Спрингс, мы были более чем готовы. Затем контакт с внешним миром прекратился, перестали поступать еда, газ, одежда… связь оборвалась повсюду. Ну, ты знаешь, что произошло. И вот мы оказались в ловушке в этом городе. Люди стали слушать папу, как будто он имел ответ на всё. А он начал верить, что так и было.
— Ситуация продолжала ухудшаться, поскольку люди давали моему папе всё больше и больше контроля над каждым из своих решений. Он сформировал свою полицию, установил патрули, построил баррикады и заборы. И вот однажды ночью один из патрульных мальчишек заснул и пропустил мимо себя Пожирателя. Он забрёл в город и укусил человека по имени Мак Хенсли. Вот тогда-то всё и изменилось. Мой папа решил, что мальчик, который заснул, должен быть наказан. И город согласился с ним, все были изрядно раздосадованы случившимся. До заражения Мак был дьяконом в баптистской церкви. Он был тем парнем, на которого все смотрели и уважали, а потом он за несколько часов превратился из учителя воскресной школы в человека, который хочет есть людей. Это было очень тяжело для всех нас. И всё же я знала, что нам повезло. Нам повезло, что у нас была только одна жертва, когда вся остальная Америка горела. Как бы то ни было, большинство людей дало моему отцу право наказать ребёнка — его звали Айзек Кроу. Ему было всего восемнадцать. Всего на год младше меня. Логан играл с ним в футбол, — я сделала паузу, обдумывая, как это всё ещё потрясало меня, всё ещё разрушало.