— Ну, неужели это блудный сын, — крикнул мой отец, когда Миллер встал перед нами, избитый до кровавого месива.
Я замер рядом с Риган. Я ненавидел то, что она должна была видеть это, видеть, какой неблагополучной порой, может быть, моя семья. Если бы я мог скрыть от неё эту часть своей жизни, я бы… она бы никогда не увидела тёмную сторону семьи Аллен. Но теперь было уже слишком поздно, и поэтому мне оставалось только надеяться, что Миллер сдержит своё дерьмо и не сделает хуже для всех.
— Привет, отец, — крикнул Миллер так, словно проглотил носок.
Ну, началось. Я чувствовал, как напряжение накатывает на моего младшего брата подобно радиоактивным волнам. Он ощетинился, как дикобраз, которого ткнули, и, судя по его избитому, чёрно-синему лицу, его хорошо потыкали.
Отец либо не заметил, либо ему было всё равно. Он мгновенно стал серьёзным и спросил:
— Ты выучил свой урок, сынок?
Миллер закачал головой вверх-вниз, как в мультфильме.
— Да, сэр, — сказал он с притворной убеждённостью.
Отец подыграл:
— И что же ты уяснил?
— Нельзя попадаться, сэр.
Я почти улыбнулся откровенности Миллера. Это был урок, который я хотел, чтобы он усвоил много лет назад.
Комната взорвалась неодобрением. Половина этих людей побила бы Миллера камнями, если бы мой отец позволил. Он постоянно доставлял неприятности, постоянно навлекал гнев моего отца. Люди презирали Миллера за это. Они были слишком преданы отцу, чтобы ценить кого-то с другим мнением. Но самое главное, мой отец мог быть жестоким и непредсказуемым человеком, когда выходил из себя. Миллер часто выводил его из себя. Это беспокоило людей, потому что Миллер часто был не единственным человеком, наказанным за свои проступки.
В то время как мужчины и женщины кричали о своём неодобрении позади меня, я почувствовал, как губы Риган исказились в лёгкой гримасе. Ей было жаль моего брата, чего и следовало ожидать.
Было много вещей, которые я мог бы ей сказать, много оправданий, которые я мог бы придумать, но это было самое худшее место, чтобы попытаться завести с ней этот разговор. Кроме того, в этот момент её глаза были прикованы к моему отцу, а теперь глаза моего отца были прикованы к ней.
Матиас позволил комнате успокоиться, пока внимательно изучал Риган. Наконец, когда его можно было расслышать сквозь шум, он сказал:
— Мы — сообщество, Риган. Ты это понимаешь? Мы заботимся друг о друге. Мы защищаем своих от опасностей этого падшего мира. И мы ещё никого не потеряли, хотя наша численность продолжает расти. Когда-то это был крохотный, ничтожный городишко. А теперь посмотри на нас, — он обвёл руками комнату и улыбнулся ей. — Процветаем. Мы процветаем даже в это неопределённое время болезней и смерти. Люди в самом сердце нашего процветания и безопасности. Они стекаются к нам, Риган. Они приходят толпами.
Большая часть этого была правдой, и я надеялся, что Риган поверила ему. Единственным фактом, который был немного искажён, было то, что мы никогда никого не теряли. Хотя я знал, что мой отец искренне верил своим словам. Для него это было приемлемо, ведь те, кого мы потеряли, по его меркам не считались трагедией. И поскольку он был тем, кто устанавливал критерии, мы были не совсем в том положении, чтобы спорить с ним.
— Никогда о вас не слышала, — легкомысленно сказала ему Риган.
Я схватил её за руку, прежде чем успел обдумать свои действия. Неужели она не могла понять, что случалось с тем, кто бросал вызов моему отцу? Неужели она не понимала, что то, что случилось с Миллером, легко может случиться и с ней?
Я защищал бы её, как мог, но даже меня можно было бы переубедить. Даже меня можно остановить.
Отец прозвучал как садист, отвечая ей. Я съёжился, когда его едкие слова вырвались из его чёрствого рта:
— Ты никогда не слышала о нас до сегодняшнего дня. А теперь… теперь ты о нас услышала. Теперь ты видишь, на что мы способны. Теперь ты понимаешь.
— Верно, — признала Риган.
Я немного расслабился и ослабил хватку. Я медленно вдохнул и стал ждать, что она скажет ещё, хорошо это или плохо, но эта девушка поставила меня на край обрыва, с тревогой ожидая её следующих слов.
Матиас обратил своё внимание на Миллера.
— Ты познакомился с ней вчера вечером, Миллер. Я знаю, что вчера вечером ты привёл с собой ещё двоих. Но сколько ещё их было с ней?