«Крупный разговор с каждым…» Ольга не одобряет такого метода руководства. Пора от разговоров перейти к делу!
Она умалчивает о диссертации, над которой работает. Разве ее диссертация не доказывает, что давние методы врачевания и оленеводства стары для современного крупного оленеводческого хозяйства совхозного типа! О диссертации рано говорить Матвееву — она только начала ее.
Матвеев ждет. Глаза его снова открыты — большие, синие, чистые — снова в них тепло, даже лукавство, оттого на пухлых губах полуулыбка. Его руки закрыли диаграмму плана мясозаготовок, лежащую на столе.
Ольга вздыхает. Начинает говорить тихо, следя за меняющимся выражением лица директора:
— Мне нужно сделать еще несколько ветеринарных экспериментов — конечно, в неслужебное время…
Матвеев стучит пальцем по столу:
— Так, так!.. — подумал, помолчал. — Нет, Ольга Ивановна, хватит с меня экспериментов. Меня интересуют простые вещи: оленеводство, плановый забой, браковка, рост оленей! — застучал ящиками стола, помолчав, попросил: — Дайте папиросу — мои кончились.
Матвеев закурил. Над головой ярко раскрашенный лист с рисунком: на тучном олене красная молния зигзагами спадает вниз острием — синяя взметнулась вверх, захлестнув краской кнопки.
«Сейчас я удивлю его, может быть, некоторыми выводами из диссертации». Ольга начала говорить строго, официально, как читая:
— В крупном оленеводческом хозяйстве нас интересует главное: это держать оленей в состоянии постоянной упитанности, увеличивать естественный прирост стада, бороться с болезнями…
Матвеев насторожился, пододвинул бумагу, взял карандаш. «Не так начала! Не те слова! Казенщина!»
— Вам нужны практические меры?! Их много. На мой взгляд, нужно перестроить всю работу на новый лад. Ведь у нас такое большое хозяйство — целое социалистическое производство, а мы растим оленей по стародавним привычкам… — перевела дыхание. — Я представлю вам, товарищ Матвеев, свои соображения письменно.
— А зачем письменно? Выкладывайте, что есть, прямо сейчас.
Ольга помедлила.
— Ну… взять хотя бы вопрос об отяжелевших важенках. Мы до сих пор гоняем их на далекие кочевья, и… получается в результате худосочный отел молодняка. На мой взгляд, нужна специальная зона для пастьбы оленух, для отела.
— Говорите еще, Оленька… — Матвеев скрестил руки на животе, прикусил губу.
— Еще?! — Ольге стало легко и свободно. — Ведь весь вопрос роста наших стад упирается в молодняк?
Матвеев расцепил руки, указал пальцем на Ольгу, соглашаясь, кивнул:
— Вот!
— Телят-олешков я бы, как ветврач, не советовала и даже запрещала брать на длинные переходы при пастьбе. Они гибнут от сильного ветра и ночного тумана. Притом пришла пора тщательной сортировки оленей. У нас, знаете, привыкли растить оленей гуртом и как попало…
Ольга продолжает говорить. Матвеев смотрит на нее в упор: у него вздрагивают щеки:
— Так, так, так! — Молчит, обдумывая что-то, грызет спичку. — Вот как… дела-то наши… — Встает и, тяжело ступая, ходит по кабинету. — И чего вы раньше молчали? Я попрошу вас, Ольга Ивановна, собрать ветперсонал и лично побеседовать самой. Это вы можете. Главное обратить внимание на то, как серьезно наше сегодняшнее плачевное состояние, заставить задуматься, тревожиться… Под вашим началом шесть ветврачей-женщин, не считая молодых фельдшериц… А то, знаете, этакое блаженное спокойствие в вашем хозяйстве, в вашем, — Матвеев усмехнулся, — «женском монастыре»…
— Ну знаете, товарищ Матвеев! — взметнулись брови, закусила нижнюю губу. «Что же ему сказать обидное, что же? Да нет, ничего не скажешь. Прав он». Проглотила сухой ком в горле, устало опустила руки, устало произнесла: — Ну… знаете…
Матвеев крякнул, отвернулся к окну, разгладил загнутый угол диаграммы.
— Знаю.
Ольга вздыхает и удивляется матвеевскому спокойному «знаю». «Что он? Прочел мои мысли?»
— Я констатирую факт общественного равнодушия к событию. Да, да! Это целое событие! Совхоз сдавал комбинатам прекрасные туши — все молчали. Естественно, про себя радовались. Сейчас наоборот. Все продолжают спокойно, я подчеркиваю, спокойно работать. А у нас ведомственная полемика, и каждая цифра, каждая сводка кричит — тощие, жесткие туши, плохие консервы! Жалобы, жалобы, жалобы! Все молчат. Как шло, так и дальше. Б-безобразие! Что нужно сделать?..