Кстати, молодой человек, писавший насчет обручения перед святым образом, желал также знать, можно ли верить гороскопам, которые публикуют массовые издания.
На севере Испании я столкнулась еще с одним случаем зависимости от родителей. Тридцатилетний парень был обручен с девушкой вот уже восемь лет. Были ли причиной его затянувшейся помолвки экономические трудности, как в большинстве подобных случаев, о которых мне доводилось слышать? Он грустно покачал головой: «В течение этих восьми лет я часто и всерьез думал о том, чтобы жениться, но мои родители не одобряют эту идею. Они отказались помогать мне, хотя для них это было бы вовсе не разорительно. Я работаю в семейном бизнесе, и они предпочитают платить мне маленькую зарплату, меньше, чем любому работнику со стороны, в то время как дольше меня на работе никто не засиживается. Это действительно проблема, и я не знаю, что делать. Думаю, мне следует принять какое-либо решение: или жениться на моей novia, или оставить ее и посвятить жизнь родителям». У меня невольно вырвалось: «Но ведь вам, после восьми лет помолвки, разумеется, известно, любите вы свою novia или нет? Неужели вы теперь способны всерьез думать о том, чтобы порвать с ней?» Молодой человек, весьма обеспокоенный, вновь повторил: «Это — проблема».
Другого рода проблема была у баскского бизнесмена двадцати шести лет, который выглядел преуспевающим и независимым от родителей. Он имел любовницу старше себя, с которой после того, как с ее помощью устроился в жизни, готов был расстаться, найдя себе молодую и «невинную» novia. Ситуация, как он объяснил мне за чашкой кофе в местном клубе, была вдвойне сложной. «С моей любовницей,— сказал он,— мы стали близки, еще когда я был подростком. Вы знаете, сколь многим я ей обязан? Она, практически, воспитала меня и дала мне материальные возможности для преуспеяния. Без нее я не смог бы стать тем, кто я сейчас. У нее всегда был чрезвычайно трезвый взгляд на наши отношения. Она никогда не надеялась, что мы надолго останемся вместе. Так я думал, пока не встретил мою novia, Кармен. На самом деле, моя любовница всегда советовала мне присмотреть себе девушку, жениться на ней, остепениться и стать отцом семейства. Ну вот я и последовал совету, но еще не набрался смелости, чтобы ее об этом известить. Полагаю, что она кое о чем догадывается. У женщин ведь чутье на такие вещи, не так ли? Недавно я застал ее одну — она плакала. Мне придется все рассказать, и, думаю, будет лучше, если я расскажу это и Кармен — ведь она обязательно узнает. Щекотливая ситуация, не правда ли?»
Недалеко от Наварры я познакомилась еще с одним из множества тех молодых испанцев, которые имеют проблемы с родителями по части финансов. Парень рассказал мне, что сыновей у них в семье двое, и он — младший. Со старшим родители ведут себя, как с единственным наследником, дали ему хорошее образование и помогают делать карьеру на медицинском поприще, тогда как младший, которому позволили закончить только начальную школу, вынужден довольствоваться незавидной должностью на сельской почте, где у него нет никаких перспектив и зарплаты вряд ли хватит на то, чтобы обзавестись семьей. «Родители могли бы немного помогать мне, если бы захотели,— говорил молодой человек.— Ведь правда, это нечестно?» — «Что же вы не заявите о своих правах,— спросила я,— или не уедете куда-нибудь попытать счастья?» Парень улыбался, потягивая кока-колу. Внезапно мне пришло в голову, что ему, быть может, не так-то легко тратить свои заработанные тяжелым трудом деньги даже на такие «несерьезные» напитки, и смутилась. Но с этим ничего нельзя было поделать. Сказать, что я сама за себя уплачу, означало бы жестоко оскорбить собеседника. Эта проблема возникала, даже если я сидела в кафе с женщиной,— официанты все равно были неумолимы. «Ведь вы же иностранка — разве нет? — могли они отреагировать в ответ на мои попытки расплатиться тайком от друзей.— Значит, платить должны не вы, а мы — таков обычай в нашей стране».
Традиция! И именно традиция заставляла нерешительно улыбаться молодого человека, сидевшего напротив меня. «Вы советуете мне высказать родителям все, что я о них думаю, или уехать отсюда? — сказал он.— Это весьма разумно, но трудно,— труднее, чем вы думаете. Для вас, англичан, это легко: вы приучены бунтовать против родителей и жить самостоятельно. Да и возможностей у вас больше. А у нас одного диплома мало, нужны еще связи. Как раз в это все и упирается. Что толку, если я уеду в другой город, где меня никто не знает и я никого не знаю? Мне придется жить так же бедно (если не хуже), как я живу сейчас».