Долорес едва заметно вздрогнула.
— Ты просил меня, уговаривал, умолял, обещал и клялся, но я… я выстояла, хотя, если честно, отчаянно хотела уступить обеим твоим просьбам. Но не уступила…
— И почему же? Говори! — Алекс настаивал, категорически отказываясь бросать эту тему.
Он желал получить ответ на вопрос, терзавший его все эти долгие годы. Почему она отвергла его? Почему не уехала с ним, как собиралась? Испугалась его домогательств? Поняла, что не любит? Или…
Долорес вздохнула.
— Помнишь сеньору Меленнер, медсестру в нашей больнице? Так вот, незадолго до нашего предполагавшегося отъезда я пошла на прием к врачу. — Она грустно усмехнулась. — Хотела, чтобы он посоветовал мне какое-нибудь противозачаточное средство… чтобы у нас с тобой сразу не возникло осложнений… Итак, пока я ждала своей очереди, вышла сеньора Меленнер и, увидев меня, подошла поздороваться. Мы с ней немного поболтали о том о сем, а потом она вдруг и говорит:
— Мне так жаль твоего папу, Лола. Поверь, очень жаль…
Я уставилась на нее во все глаза, и тут она поняла, что допустила ошибку. Оказывается, за две недели до нашего с ней разговора папа проходил обследование. Тогда-то и выяснилось, что он тяжело болен. Врач пригласил маму и все рассказал ей, но она мне ни словечком не обмолвилась. Понимала, что я, если узнаю, то не уеду… Ну, что я могу добавить? Мама оказалась права. Да и как мне было оставить ее со смертельно больным мужем и двумя младшими детьми?
Она пожала плечами и замолчала.
Алекс сидел не шевелясь. За те тысячи и тысячи раз, что он вспоминал о Долорес и думал о причинах ее категорического отказа, ему ни разу в голову не пришло подобное объяснение.
Наконец он выдавил:
— Черт побери, Лола, и ты не могла тогда мне этого рассказать? Объяснить все как есть? Чтобы я не натворил того, что натворил… Чтобы мы не потеряли целых одиннадцать лет жизни…
— О, Лехандро, — с невыносимой грустью отозвалась Долорес, — неужели ты не понимаешь, почему я так поступила?
Он покачал головой.
— И почему я не отдалась тебе тогда, хотя, признаюсь, так хотела… О, если бы только знал, как я хотела!..
Алекс снова покачал головой.
— Ты — порядочный человек, Лехандро, ты бы ни за что не уехал, если бы знал то, что знала я. Ты почел бы своим долгом помочь мне, всем нам в трудной ситуации. Верно? Поэтому я и не поддалась, только поэтому… А чтобы убедить тебя покинуть Пескадеро, несмотря на мой отказ, мне и пришлось сказать тебе те обидные и горькие слова. Вот так-то, Лехандро… — повесив голову, печально закончила она.
Алекс выслушал ее признание со смешанными чувствами, хотя преобладало, безусловно, облегчение.
Он схватил ее за руку, заставил взглянуть ему в глаза.
— Значит, ты все же любила меня. Любила и солгала, чтобы я уехал!
Она высвободилась и тихо произнесла:
— Мы были так молоды… Мы оба влюбились не друг в друга, а в любовь. Что мы о ней знали? Особенно я… Я была так наивна…
— Говори за себя, Лола! — яростно выкрикнул он. — Для тебя это, может, и было чем-то романтически непонятным, но я… Я любил тебя! Всем сердцем!
— Да-да, — иронически усмехнулась она. — Настолько, что тут же занялся любовью с Магдален. Настолько, что трусливо удрал после этого, не повидавшись со мной, и ни разу не написал.
Он наклонился к ней.
— Господи, Лола, ну как же ты не понимаешь? Говорю же тебе: не любовью я с ней занимался. Не любовью! Скорее изливал свою ненависть! И я не мог встретиться с тобой после того, что ты мне сказала. Я столько лет потом зализывал раны!.. Своими короткими словами ты разбила мое сердце…
— Ты даже не попрощался…
— Черт! Да не мог я, не мог!
Ему отчаянно хотелось, чтобы она посмотрела на него и увидела, что он говорит искренне. Но она смотрела вдаль и думала о чем-то своем, неизвестном ему.
— Я не пытаюсь оправдать свое поведение, — продолжил Алекс, не дождавшись никакой реакции. — Я просто объясняю тебе, почему совершил то, что совершил.
— Знаешь, Лехандро, когда я сказала, что не поеду с тобой, мне и в голову не приходило, что ты вот так исчезнешь из моей жизни, — тихо произнесла Долорес. — Ведь мы столько лет дружили… Ну, до того, как…
Он ответил с горьким смешком:
— Ты разбила мне сердце, Лола, отвергла мою любовь. Неужели ты всерьез полагала, что после этого я буду писать письма, рассказывая о погоде и о достопримечательностях?
Она вскинула голову и упрямо заявила:
— Теперь это уже не имеет никакого значения. Отец и мама все равно скоро умерли, так что, если бы даже я тогда и уехала с тобой, мне пришлось бы вернуться. А ты, Лехандро… — Долорес внимательно посмотрела ему в глаза, словно в душу заглянула. — Ты бы вернулся тогда со мной?