— Хочешь сказать, что ни с кем не встречалась после Рауля? — спросил потрясенный Алекс.
— Да. — Дрожащей рукой Тереза порылась в сумке и достала пачку сигарет. Закурила и прикрыла глаза. Закончив, раздавила окурок в пепельнице и сказала: — Так вот я рассказала тебе это, чтобы ты понял: Долорес просто думает, что не может простить тебя. Потому, что никогда на самом деле не теряла тебя. Никогда не переживала горечи настоящей утраты…
— Но я же жив…
— Благодарение Господу. И живи до ста лет. — Тереза перекрестилась. — Будь уверен, Долорес ошибается, полагая, что никогда не сможет преодолеть ту свою обиду. Она сама себя толком не знает. Не понимает всей силы своего чувства. Терзается уязвленной гордостью и частично стыдом от того, что не в состоянии справиться с влечением к тебе. Уж поверь мне, я-то видела, как она на тебя смотрит. И дело не в одном только сексе. А теперь, мой мальчик, закажи мне рюмочку коньяку и давай заканчивать с нашими исповедями. Я рассказала тебе про себя, чтобы ты не отчаивался и не опускал руки, вот и все. Пока вы оба живы, жива и надежда. Обещаю, я подумаю, что ты можешь сделать, чтобы завоевать ее. И забудь мою глупую бабью болтовню, хорошо? Договорились?
Алекс нежно поцеловал ее в щеку.
— Конечно. Не беспокойся. Я — последний человек, который захочет причинить тебе боль. А теперь пора за покупками и возвращаться. А то отец, наверное, скоро вернется, а похвалиться-то и некому.
Он расплатился, и мачеха и пасынок покинули ресторан еще лучшими друзьями, чем прежде.
Прошло больше недели после их откровенного разговора в кафе. Тереза почти физически страдала, снова и снова вспоминая измученное лицо Алекса, когда тот рассказывал о том, как Долорес холодно и категорично отказалась выйти за него замуж.
Почему она так поступает с ним? Неужели не видит, насколько он искренен в своем раскаянии? Бедный мальчик! Чего только любовь не делает с людьми, до чего не доводит!
И наконец решила поговорить с мужем, пробиться каким-нибудь образом сквозь плотную завесу его энтузиазма винодела-любителя, мнящего себя профессионалом. Пусть Хосе по-отечески побеседует с Лолой, попытается вразумить ее, напомнить о материнском долге, в конце концов. Марибель имеет право жить в настоящей полноценной семье, а не разрываться между двумя родителями.
Но когда она уже морально подготовилась к разговору, раздался телефонный звонок.
— Тереза, добрый день, это Долорес.
— Лола, здравствуй, дорогая! — с энтузиазмом отозвалась сеньора Парагон, мгновенно забыв свое недовольство упрямой молодой женщиной. — Как поживаешь? Как моя драгоценная внучка? Надеюсь, ты не возражаешь, что я ее так называю?
— Ну что вы, Тереза, конечно нет. Марибель прекрасно себя чувствует. Здорова и довольна жизнью. С нетерпением ждет следующей встречи с отцом.
— Когда же она состоится? — полюбопытствовала Тереза, вслушиваясь в голос Долорес и пытаясь понять ее настроение.
— Я как раз поэтому и звоню. Они договаривались, что Марибель прилетит к нему в начале следующего месяца. Но вчера она сказала, что Алекс не звонил ей уже несколько дней. Я немного забеспокоилась — сами понимаете, я все-таки строю какие-то планы… Сегодня утром попыталась сама позвонить ему, но он не отвечает. Вот я и подумала, может, вы, Тереза, знаете, не передумал ли он.