— Прекрасно.— Она выключила воду.— Это означает «увидимся когда-нибудь».
«Мужик, у тебя слишком крутой запал»,— вспомнил он какой-то старый анекдот, улыбнулся и стиснул ее плечи.
— Не берите в голову, голубушка. Ей-Богу, сегодня у меня был удачный день!
Она закрыла глаза, почувствовав тепло его пальцев сквозь тонкую ткань блузки.
— Подождите немножко, Стивенсон...
Он вдохнул запах ее волос и подавил желание зарыться в них лицом. Иначе он не смог бы остановиться.
— Вы не побоитесь остаться одна? Я могу позвонить этим копам и попросить, чтобы кто-нибудь побыл с вами.
— Да нет, ничего я не боюсь.— Она прижималась спиной к буфету и видела перед собой стену.— Спасибо за первую помощь.
— Пожалуйста.— Проклятье, он задерживается вместо того, чтобы уйти сразу.— Может, когда-нибудь вместе пообедаем на этой неделе?
Она сжала губы. Он гладил ее руки, и это вызывало в ней желание разреветься.
— Конечно. Я посмотрю свое расписание. Он повернул ее лицом к себе. Он ничему не поверит, если не прикоснется к ней, не обнимет ее. Эйджи приоткрыла губы для прощального поцелуя.
— Я позвоню вам.
— О'кей.— Ее веки дрогнули и закрылись. Поцелуй становился все крепче и крепче.
— Скоро.
Она прижалась к Олафу, и у него перехватило дыхание.
— Хм-м-м...— Она попыталась вдохнуть, но не успела: его язык прервал вдох на середине.
Он оторвался от ее губ и принялся покусывать мочку уха.
— Я хочу кое-что сказать.
— Да?
— Я не уйду.
— Знаю.— Она обвила руками его шею.— Это как наркотик.
— Верно.— Стараясь не задеть синяки, он осыпал ее лицо нежными поцелуями.
— Только ничего серьезного.— Она вздрогнула и впилась губами в его шею.— Я не могу позволить себе увлечься. У меня есть свои планы.
— Ничего серьезного,— согласился он. Кровь ударила ему в голову, в поясницу, в бедра... Он пинком распахнул дверь и увидел перед собой туалет.— Где эта проклятая спальня?
— Что? — Девушка очнулась и поняла, что ее уносят с кухни.— Здесь. Тахта...— Эйджи прижалась к его уху: — Она раскладывается. Я могу...
— Плевать,— выдохнул он и опустил ее на ковер.
7
Он разорвал на ней блузку. Не потому, что его охватила страсть. И слезы навернулись на его глаза тоже не от страсти. Просто он слишком долго сдерживался. Ему хотелось плакать каждый раз, когда взгляд падал на эту испачканную кровью ярко-голубую блузку.
И этот звук, звук рвущегося шелка вызвал бурю.
— Когда я впервые увидел тебя...— Прерывисто дыша, он отбросил в сторону изодранную в клочья блузку.— С первого взгляда я хотел этого. Хотел тебя.
— Я знаю.— Она прижалась к нему, изумленная глубиной и неистовством желания.— Я тоже. Это безумие. Сумасшествие,— прошептала она, не отрываясь от его губ. Олаф отодвинул мешавшие ему бретельки, принялся целовать ее плечи, и тело девушки затрепетало.— Невероятно.
Гордая своей красотой, она откинулась назад, когда он принялся ласкать ее груди жадными руками. А потом его губы — ох, эти горячие, ищущие губы! — потянулись к ее соскам. Быстрее, быстрее, быстрее, только и думала она, стаскивая с него свитер и от нетерпения царапая ему бока.
Ей хотелось поскорее прижаться к его обнаженному телу. Кожа уже в испарине. Эти губы, казалось, прикасаются прямо к бешено бьющемуся сердцу. Она запустила пальцы в его волосы, прижала к себе голову. Ожидание «становилось невыносимым. Внутри бушевал огонь. Она требовательно и жадно тянулась ему навстречу.
Эйджи вцепилась в его широкие плечи, изнемогая под градом частых голодных поцелуев, которыми он принялся покрывать ее тело. И скорее, скорее обратно, к губам Эйджи, охваченной желанием.
Ему представлялось, что все будет по-другому: они лежат в громадной, мягкой постели, и он медленно, мучительно медленно ласкает ее. Невозможность осуществления этих грез только разжигала его фантазию. Никакая таинственная сирена не смогла бы похитить его душу и тело так, как это сделала Эйджи.
Он начал стаскивать с нее юбку. Затрещали кнопки. Он подумал, что сойдет с ума, если не сорвет с нее все до последней тряпки, если не увидит ее совершенно обнаженной. Всю как есть.
Полуобезумев, он снял с нее чулки и кружевной пояс с резинками. У него шумело в ушах, но он все же услышал гортанный вскрик, когда его пальцы коснулись ее бедра. Сдерживаясь из последних сил, он встал на колени, пожирая взглядом фигурку тоненькой обнаженной девушки с прекрасными ореховыми глазами, золотистой кожей и разметавшимися волосами.
Не в силах больше ждать, она приподнялась, жадно припала к его губам и потянулась к молнии на его джинсах.