— Хорошо. Уж я расспрошу,— согласилась Олимпиада Андрониковна и не спеша пошла к школе.
— К археологам? — уверенно определила Анна Васильевна, обращаясь к Наташе.— Скажи Платону Иннокентьевичу, что мы его сегодня ждем к ужину.
— Хорошо,— ответила Наташа.
— Как слушали? — несколько понизив голос, спросила Анна Васильевна.
— Хорошо,— снова сказала Наташа и быстро, незаметно и ласково ткнулась матери лбом в плечо.
«Кем ты будешь, когда вырастешь?» — такой вопрос постоянно задают взрослые школьникам.
— Продавцом мороженого,— отвечает первоклассник.
— Водителем,— твердо решает второклассник.
Третьеклассник хочет стать космонавтом, пятиклассник — врачом, семиклассник — трактористом, девятиклассника влечет теоретическая физика.
В селе Бульбы многие школьники, независимо от пола, возраста и образования, на вопрос «Кем ты будешь, когда вырастешь?» не задумываясь ответили бы: «Археологом».
С тех пор как на окраине села у реки начала работу археологическая экспедиция, археология заняла в жизни села такое же полноправное место, как свиноводство или мелиорация. Руководителя экспедиции знало все село — от мала до велика. Это был профессор Платон Иннокентьевич Снастин, невысокий и плотный одноглазый человек с черной повязкой, наискосок пересекавшей лицо, одетый в красную рубашку с широкими рукавами и узкими манжетами, подпоясанную кушаком, из-за которого выглядывали рукоятки двух старинных пистолетов. Вместо пиджака черный бархатный жилет нараспашку, а голову его украшала турецкая феска с кисточкой. На вид настоящий пират с иллюстраций к Жюлю Верну. Если к этому прибавить, что пистолеты были современные, пневматические, что стреляли они маленькими свинцовыми пульками, а только изукрашенные серебром рукоятки были точной копией старинного оружия, что сам он метко, без промаха, стрелял из своих пистолетов — одновременно из двух по двум мишеням! — и что он охотно давал пострелять из них любому школьнику, то станет понятно, почему сельские ребята души в нем не чаяли.
Впрочем, и в этом его наряде, и в этих пистолетах был у Платона Иннокентьевича свой расчет. Школьники были самыми надежными его помощниками на вскрышных работах. Трудились они' под его наблюдением увлеченно и аккуратно, и Платон Иннокентьевич был одним из немногих руководителей археологических экспедиций, которые никогда не ощущали недостатка в рабочей силе.
Зато уж «рабочая сила» знала все о каждой малейшей находке, о каждой удаче экспедиции. И о неудаче тоже.
Археологи нашли древнее поселение. Оно было расположено в пойме реки. Поселение представляло собой небольшой поселок с наземными деревянными жилищами.
Оно погибло в результате пожара. Деревянные стенки и подпорки жилищ обуглились и только поэтому сохранились на протяжении тысячелетий.
На этой территории жили племена днепродеснинской культуры — одна из групп древних индоевропейцев, предков славян, балтов и германцев. Относилась эта культура к концу третьего и началу второго тысячелетия до нашей эры. И эти глиняные горшки, и эти каменные топоры были сделаны руками людей, которые жили в этих местах более четырех тысяч лет тому назад.
Школьники, может быть потомки тех, кто пользовался этими горшками и этими топорами, чувствовали себя на месте археологических раскопок настоящими хозяевами.
— А для строительства такой камень годится? — спросил Сережа.
— Для строительства? — удивился Платон Иннокентьевич.— Какого строительства?
— Мы бутовый камень под фундаменты с Житомирщины возим. А тут на месте.
— Практичный ты человек, Сережа, — улыбнулся Платон Иннокентьевич.— Я не специалист. Но едва ли этот камень годится для строительства. Это песчаник. Он мягкий, кроткий. И главное для нас с тобой, если хочешь знать, все-таки не камень, а то, что на нем изображено.
На открытой гряде песчаника, представляющей неровную каменную стену высотой метра в полтора, было высечено изображение быка. Маленькое, с ладонь. Но бык был как живой. С мощным загривком, с опущенной вниз головой. Так, словно он собирался бодаться.
— Кто же это сделал? — спросил Вася, критически рассматривая изображение быка.
— Подписи он не оставил,— ответил Платон Иннокентьевич.— Художники позднего палеолита и даже начала эпохи меди-бронзы подписей не знали. Но движение быка, его характер переданы так живо и точно, что мог это сделать только человек, хорошо знакомый с такими быками. Человек, который не раз их видел.
— А я думаю, это был школьник,— решил Сережа.
— Какой школьник? — рассмеялась Наташа.— При палеолите...