Они тогда сразу же нашли дорогу. И, не сговариваясь с отцом, свернули немного вправо и повели Наташу и Виктора Матвеевича к маленькой лесной полянке. На ее краю росла Сережина яблоня. Это в самом деле была его яблоня, и Григорий Иванович и Наташа это знали. Но Виктор Матвеевич об этом ничего не знал и очень удивился и обрадовался, что на яблоне среди леса растут такие красивые краснобокие яблоки. Наташа сказала ему, что это Сережина яблоня, что росла тут яблоня-дичка, что обронил кто-то случайно яблочное семечко, и выросла она на краю полянки, а три года назад Сережа и Григорий Иванович сделали прививку. Они съели по сочному росистому яблоку и еще взяли с собой.
А потом они пошли к грядкам топинамбура, земляной груши, которую Григорий Иванович и Сережа посадили здесь же, на полянке. Грядки были разрыты, и Сережа очень обрадовался. Это значило, что сюда приходили дикие свиньи, вепри, для них Сережа с отцом и посадили топинамбур. Сережа подобрал несколько клубней земляной груши. Это был очень хороший сорт — тамбовская красная. Без обработки земли и подсадки он мог давать урожай несколько лет подряд.
Дальше в лесу Сережа показал Наташе «ведьмину метлу» — пучок коротких, густо растущих побегов на сосне. «Ведьмина метла» — болезнь дерева. Что-то вроде раковой опухоли. На такой «метле» появляется масса шишек, иной раз больше, чем на всем дереве. Но из семян этих шишек вырастают корявые, худосочные сосенки, которые быстро гибнут.
И, по-видимому, как сказала Наташа, ведьмы в этом лесу водились в большом количестве. Повезло Виктору Матвеевичу. Он нашел «ведьмино кольцо», состоявшее из ярко-оранжевых сосновых рыжиков. Виктор Матвеевич радовался, как маленький. «Ведьмины кольца» не так часто попадаются людям. Это верхняя, внешняя часть грибницы. Иногда очень старой. Григорий Иванович сказал, что возраст некоторых «ведьминых колец» иногда достигает более тысячи лет, и круг такой охватывает сто и двести метров. Каждый год круг расширяется на двенадцать сантиметров. По годовому приросту и определяют возраст «ведьминого кольца».
Этому было уже более ста лет. И тут же они съели рыжики из «кольца». Все до одного. А нет ничего вкуснее свежего рыжика с его оранжевой шляпкой, украшенной темными кругами, с запахом сосновой шишки. Григорий Иванович показал, как нужно насыпать на рдяные пластинки рыжика немного соли, нанизать гриб на прутик и подержать над костром, пока соль не растает и не начнет пузыриться.
Наташа очень удивилась, когда узнала, что сыроежка — это только название. Сырой ее едят одни белки. А вот рыжик — единственный гриб, который в самом деле можно есть сырым.
А когда они уже вышли из леса и пошли лугом, поднялся густой туман, запахло дождем, от труб сельских печей донесся запах глиняного угара. И Виктор Матвеевич вдруг остановился и прочел им удивительные стихи. Лучшие свои стихи, если только в самом деле стихи у поэта бывают лучшие и худшие.
Это было год назад, ну чуть меньше, чем год назад. И уже тогда Виктор Матвеевич, по-видимому, знал, что ему недолго осталось вдыхать этот влажный, чистый и прекрасный луговой воздух с кружащей голову горчинкой глиняного угара. Знал или догадывался?.. Но он создал маленькую модель, этюд того, что его уже поджидало.
Негромкий и мягкий мелодичный голос Виктора Матвеевича чуть более глухо, чем обычно, звучал в густом молочном тумане.
Алле Кондратьевне было неприятно, что Анна Васильевна так подчеркивает свою дружбу с Сережиным отцом. Как будто тут других людей не было. И не хуже Гриши.
— Вы к нам в отпуск приезжайте, товарищ генерал,— предложила она громко.— Мы вам этой голубики... Лучше любого курорта. Ездила я в Сочи. Там на пляже — как шпроты в банке. Даже неприлично. А у нас тут, это вы правильно сказали, тишина, спокойствие... ИАнну Васильевну привозите. И Наташу.— Она говорила о них так, словно и Анна Васильевна и Наташа уже были в Москве.— Наташенька! — вспомнила она.— Будешь в ГУМе, там на первом этаже у фонтана, слева, крем облепиховый. Возьми для меня две баночки.
Матвей Петрович, тяжело сидя на корточках, подгребал уголь в костре. Не поднимая головы, он проворчал: