Однако выбора у них не было. Вначале кони скакали галопом, но когда солнце стало припекать, перешли на шаг.
По временам Андре приходилось прилагать усилия, чтобы не заснуть в седле.
Томас ехал молча. Саона иногда начинала что-то рассказывать, но быстро умолкала. Она старалась успокоить жениха, понимая, что тот укорял себя за то, что не может облегчить ей тяготы пути.
Путь в Кап был не таким тяжелым, как из Порт-о-Пренса в поместье де Вилларе.
Двигаясь почти без отдыха, они проделывали за день большие расстояния. Томас был вполне удовлетворен их продвижением.
Эта ночь застала их среди полей. На мили вокруг тянулись плантации сахарного тростника. В этих местах трудно было выбрать подходящий участок для ночлега.
Чернокожий слуга долго прикидывал, где бы им остановиться. Наконец, он увидел неподалеку три раскидистых дерева. Вскоре путники свернули на полузаросшую тропинку, отходившую именно в нужном направлении от основной дороги.
Через пять минут они уже спешивались со своих лошадей.
При ближайшем рассмотрении деревья оказались не такими уж высокими и тенистыми. Но солнце клонилось к закату, следовательно, тень была уже ни к чему. Небольшая полянка была единственным подходящим местом для ночлега.
Томас достал еду, купленную среди дня в деревне. Это были кукурузные початки и сушеные кусочки мяса.
Есть пришлось всухомятку. О том, чтобы что-нибудь подогреть, не могло быть и речи, вдалеке виднелась деревушка, откуда обязательно увидели бы костер. Зато на десерт у слуги были заготовлены фрукты, которые немного скрасили скудную пищу.
Молодые люди, обессиленные дорогой, легли после ужина и вновь заснули почти сразу.
Несмотря на усталость, Андре проснулся перед рассветом. Его очень беспокоило, как Саона переносит путь, и он не мог спокойно спать. Накануне Андре заметил, что от усталости девушка не может прямо сидеть в седле.
Пожалуй, ей было бы удобнее, если бы она ехала вместе с ним на его лошади.
Однако от этой идеи пришлось отказаться. Монахиня, сидящая на лошади вместе с мужчиной, который нежно прижимает ее к себе, вызвала бы подозрение у любого встречного.
Что же, приходилось мириться с действительностью. Во всяком случае, если их путешествие закончится благополучно, у Саоны будет время отдохнуть. Впереди были сутки пути, а потом — Кап.
Размышления Андре прервал приход Томаса. Бог знает, когда черный слуга ухитрялся спать. Андре лишь видел, как он растворяется в темноте, когда ложился спать, а открывая глаза, встречал его совершенно бодрым.
— Мсье собираться! — сказал Томас хриплым шепотом.
— Прямо сейчас, среди ночи? — спросил Андре. Впрочем, сознавая опасность, он не собирался протестовать.
— Барабаны. Угроза, — только и сказал Томас.
— Барабаны… — повторил Андре. Лишь теперь он услышал отдаленный бой, раздававшийся не громче ударов человеческого сердца.
— Что они говорят? — спросил Андре.
— Опасность для вас, мсье.
— Для меня? — удивился Андре. — Ты что, хочешь сказать, что здешние друзья вуду знают о моем существовании? Побойся бога, Томас. От поместья де Вилларе нас отделяет два дня пути.
— Защита Дамбалла, — пояснил Томас. Андре показалось, что слуга возмущен его недоверием. Он безропотно поднялся.
— Я уже и так обязан Дамбалла своей удачей, — сказал он совершенно серьезно. — Если Дамбалла говорит, что надо трогаться, так и сделаем.
Наклонившись к Саоне, Андре нежно сказал:
— Просыпайся, милая. Нам пора отправляться в путь! Не открывая глаз, Саона сквозь сон пожаловалась:
— Как я устала!
— Я знаю, любимая, — вздохнул Андре, — но барабаны предупреждают нас об опасности.
Саона резко села. Сон мгновенно слетел с нее.
— Опасность? — вскрикнула она.
— Так говорит Томас. Ты слышишь бой барабанов? Саона кивнула.
— Надо спешить, — напомнил Андре.
Он помог невесте подняться, Томас собрал одеяла и привязал их к седлам. Он не терял присутствия духа. Пожалуй, Андре следовало бы поучиться этому у чернокожего слуги.
Они успели проехать два часа, пока луна и звезды стали бледнеть. Рассвет был необычайно красив. Неизвестно, что предвещала эта сказочная картина путникам, бежавшим от опасности к неизвестности.
Поскольку они начали путь спозаранку, Андре ничуть не удивили слова Томаса:
— Сегодня вечером быть в Капе.
Саона тяжело вздохнула.
Андре с тревогой посмотрел на девушку.
— У тебя хватит сил продолжать путь? — спросил он. — Я уверен, что лучше было бы прибыть на место после наступления темноты.
— Я постараюсь, — пообещала Саона.
Она была бледная, как полотно, и едва шевелила губами. От усталости у нее осунулось личико и глубоко запали глаза.
Андре спросил у Томаса:
— Наверное, здесь невозможно достать бренди или какого-нибудь вина?
— Я найду, мсье, — ответил слуга.
Когда путники, через силу оседлавшие лошадей, проехали несколько миль, в стороне от дороги показалась деревенька.
Томас наказал хозяевам подождать его в густых зарослях, а сам отправился туда.
Вернувшись, он протянул Андре бутылку из черного стекла. Даже не открыв ее, Андре уже знал, что в ней — кларен.
Он вспомнил, где видел такую бутылку. На ритуальной церемонии вуду папалои и мамалои пили ром, а потом выпускали изо рта облака пара.
Андре пригубил напиток сам. Ром оказался очень крепким, обжег ему горло, но по телу тут же разлилось приятное тепло. Это было единственное доступное им средство снять напряжение и усталость долгого пути.
Он попросил Томаса достать из походной сумки чашку. Потом Андре сорвал апельсин, выдавил из него сок и добавил рома.
— Выпей это, дорогая, — попросил он.
— Стоит ли? — забеспокоилась Саона. — Вдруг я упаду с лошади?
— Не бойся. Я налил совсем немного кларена. От такого количества не опьянеет даже такая хрупкая девушка, как ты, зато сил у тебя прибавится.
Осторожно пригубив напиток, Саона сморщилась, глубоко вдохнула и решительно выпила его до дна.
Щеки девушки вскоре слегка порозовели, глаза немного оживились. Ром явно пошел ей на пользу.
Через три часа путники снова остановились, чтобы выпить еще по одной порции кларена. Томас не отказался от своей доли. Как бы он ни был вынослив и привычен к жаре, такой длительный путь измотал и его.
Что касается Саоны, то, по убеждению Андре, только благодаря кларену она была в состоянии продолжать путь.
От усталости она не могла говорить. Андре старался не беспокоить ее и тоже сохранял молчание.
После захода солнца Андре подъехал вплотную к лошади Саоны и забрал поводья из рук спутницы. Взяв управление на себя, он давал ей возможность хотя бы расслабить руки.
— Постарайся продержаться еще немного, моя любимая, — нежно попросил он. — Мы почти приехали.
Андре и сам не слишком верил своим словам. Ему стало казаться, что они уже никогда не достигнут цели.
Какова же была радость путников, когда через полчаса впереди показались очертания города! В некотором отдалении угадывалось море, где должны были быть спасительные корабли.
Андре много отдал бы за то, чтобы знать, есть ли среди них американские суда. Но издали, в темноте, это было невозможно. Оставалось ждать утра и надеяться на лучшее.
Последнюю милю пути они проехали рысью, забыв об усталости.
Несмотря на поздний час — дело было за полночь, — город еще не спал. На лавочках и просто камнях сидели находящиеся в увольнении солдаты, многие из них обнимали девушек-негритянок.
Торговцы всякой снедью и напитками зычно расхваливали свой товар.
Большая часть мужчин была навеселе.
Андре подумал, что армии Дессалина явно не хватает дисциплины. Не случайно говорили, что солдаты часто отказываются подчиняться офицерам.