Девушки вязали, рассматривали журналы мод, красили ногти. Два парня грызли семечки и листали огромный альбом по архитектуре. Еще двое играли в нарды. Бородатый студент срисовывал с чьих-то работ эскизы обнаженной натуры, время от времени складывая листы вместе и проверяя на свет схожесть силуэтов. На самом верху кто-то спал, лежа на сдвинутых стульях.
На предпоследнем ряду сидел Володя. Перед ним лежали два полиэтиленовых мешочка. В одном из них была смесь пуха и пера. Володя методично отделял пух от перьев и аккуратно складывал в другой мешочек.
На преподавательском стуле висел клетчатый пиджак профессора геологии.
— Соленые морские ветры, а также повышенная солнечная радиация способствуют эрозии и дальнейшему разрушению скальных пород в гораздо большей степени чем, скажем, наступление моря на сушу, — говорил профессор, одновременно рисуя на доске плывущий по морю парусный корабль.
В этот момент спавший студент проснулся, недоуменно протер глаза, перегнулся через стол и что-то негромко спросил у сидящих спереди. Те прыснули со смеху, в том числе и Володя. Из-за этого ему в нос попала пушинка, и он сильно чихнул несколько раз подряд, падая лицом в свои мешочки, отчего пух разлетелся огромным облаком по аудитории. Окружающие тоже непроизвольно начали чихать вслед за ним. Побросав свои дела, студенты начали громко и беззастенчиво смеяться, откровенно радуясь идиотской ситуации.
Прервавшись на полуслове, профессор обернулся и удивленно замолк. С минуту понаблюдав за происходящим, снова повернулся к доске и, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Если вам доводилось бывать в Крыму, вы могли наблюдать, к примеру, следующую картину…
Белоснежный лайнер, сверкая огнями, входил в вечерний ялтинский порт. Шумная хмельная компания наблюдала за ним с нижней станции канатной дороги.
— Прошу минуточку внимания, господа! — обратился к ним сопровождающий. — По нашей метеосводке сюда идет необычайно мощный циклон. В мои обязанности входит предупредить вас об этом. Если он застигнет нас во время нашего путешествия, то там, наверху, — он указал рукой куда-то в небо, в темноту, — станет очень холодно, быть может, даже выпадет снег… Я бы посоветовал вам взять теплые вещи.
— О-о-о! Снег! Какая прелесть! — слова сопровождающего привели женщин в радостное возбуждение. — Это будет очень романтично…
— Шеф, а внутреннее разве нас не спасет? — продемонстрировал бутылку коньяка один из отдыхающих.
— Не знаю, господа, решайте сами, — сопровождающий пожал плечами.
Смеясь и толкаясь, компания полезла в салон вагончика. Сопровождающий задвинул дверь. Раздался короткий звонок. Дернувшись, вагончик оторвался от земли и поплыл вверх, вдоль аккуратно подстриженных кипарисовых деревьев.
Огромное каменное перо, обмотанное пестрой изношенной веревкой, торчало черным силуэтом на фоне густо-синего вечернего неба. Застрявший между пером и скалой камень заткнул, как пробка, глубокую расщелину. На веревке висели растерзанные кроссовки, пара лысых галош, несколько карабинов и каска. На пробке, укрывшись одной пуховой курткой, лежали Андрей и Валера. Андрей курил, облокотившись о каменный выступ. Валера, чуть свесившись, смотрел вниз.
Дул ровный сильный ветер. Далекий серебристый горизонт моря еще освещался солнцем, а земля внизу уже затянулась мглой, сквозь которую мутно проступали бледные огни Ялты и ее городов-спутников, соединенные между собой пунктиром дороги, идущей вдоль самого берега.
— Ну и холодина сегодня, — нарушил молчание Андрей.
— Это муссон, — уточнил Валера. — Теплый ветер тибетского нагорья…
— С чего бы это?
— Ясно с чего, — Валера взял у Андрея сигарету, — к нам едет Сережа Борисович — жди холодов, ураганов, травм, землетрясений… Ночью снег пойдет, помяни мое слово!
— Лишь бы войны не было, — засмеялся Андрей.
Невдалеке под ними мелькнула какая-то птица. Они молча проследили за ней, пока она не скрылась из виду.
— Они уже спят, наверное, — сказал Андрей. — Поезд их укачивает, им снится теплая морская волна, пальмы, жаркий белый песок. И они улыбаются во сне…
— Ну да, как же, спят, — Валера стряхнул пепел. — Они пулю пишут! Сидят в купе и режутся с утра до ночи…
Ночное пустынное шоссе было укрыто глубоким слоем нетронутого снега. Ветви обступавших дорогу деревьев прогибались под тяжестью белых хлопьев. Утопали в сугробах крутые каменистые склоны. Мерцали покрытые инеем провода и дорожные знаки.