Незнакомец резко потянул ее назад, как будто собираясь опрокинуть на спину, и Лорин, чтобы удержать равновесие, пришлось встать на цыпочки. Одновременно он сильнее сжал ей горло, и на последнюю фразу воздуха уже не хватило.
— Все знают, что ты блудлива, как кошка. С каким удовольствием я выпустил бы тебе кишки!
Незнакомец заламывал ей руки все сильнее, и Лорин была вынуждена еще немного подняться на носки. Ее руки дрожали от напряжения, а ноги были вытянуты настолько, что ступни, казалось, вот-вот оторвутся. Лорин едва могла дышать и с трудом ловила ртом воздух.
— Я никому не изменяла, — прерывающимся от боли голосом сказала она. Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Пожалуйста, отпустите меня. Мне очень больно.
— Больно? — Незнакомец засмеялся. — Мне доставляет удовольствие это слышать. А ведь ночь еще только началась…
— Что вам нужно? Я вас даже не знаю. Кто вы? Мы можем поговорить об этом? Если я чем-то рассердила вас, пожалуйста, скажите. Дайте мне хотя бы возможность…
Рука незнакомца вновь сжала ей горло, и Лорин, почувствовав, что задыхается, остановилась на полуслове. Мысли с лихорадочной быстротой кружились в ее голове. Все-таки должен быть какой-то способ освободиться, думала она. Сделать это, правда, было нелегко. При всем том, что незнакомец был явно в подпитии, он очень хорошо выбрал позицию для атаки и сейчас мог в любое время задушить ее или даже сломать ей шею. Заломив ей руки за спину, он держал их так, что любое резкое движение могло повредить плечевые суставы, после чего Лорин лишилась бы последней возможности защищаться.
Лорин хорошо знала все эти приемы. Она изучила их еще в колледже, когда проходила курс самозащиты. Ходить ночью по университетскому городку было небезопасно, и каждая девушка — особенно такого маленького роста, как она — должна была уметь по крайней мере продержаться до тех пор, пока не подоспеет помощь.
Незнакомец явно рассчитывал взять Лорин на испуг. Частично он достиг своей цели; кроме того, заставив ее подняться на цыпочки и прогнуться назад, он не давал ей никакой возможности встать и обернуться к нему. Похоже, он очень хорошо все продумал, и единственное, что он не учел, был рост Лорин, а также ее ловкость, в свое время немало поражавшая инструктора.
Наклонившись к Лорин, незнакомец стал подробно, явно смакуя каждое слово, рассказывать, что он собирается сделать с ней перед тем, как убить. Перед глазами Лорин начали развертываться страшные, отвратительные картины, однако в том, что делал незнакомец, было и нечто положительное. Увлекшись своим рассказом, он немного ослабил хватку, и Лорин получила возможность немного передохнуть. Придя в себя, она согнула ногу в колене и, сильно и резко выбросив ее назад, ударила незнакомца острым каблуком.
Рука незнакомца непроизвольно сжалась, и Лорин почувствовала, что задыхается. Она была уже в полубессознательном состоянии: перед глазами проплывали красные и белые круги, ноги ослабели, в ушах, как взрывы, раздавались проклятия незнакомца. Затем все это исчезло, и она почувствовала, что проваливается куда-то в темноту.
Я умираю! Я умираю! Нет! Этого нельзя допустить! Нельзя позволить этому человеку задушить себя, как курицу, предназначенную для воскресного обеда. Надо бороться. Вперед!
Сознание надвигающейся смерти придало Лорин силы, и она в отчаянном порыве, бывшем полной неожиданностью не только для незнакомца, но и для нее самой, попыталась освободиться. Ошеломленный ее действиями, незнакомец разжал руки, и она оказалась на свободе. Вздохнув полной грудью, Лорин упала на колени и провела рукой по полу, пытаясь нащупать в темноте свои туфли. Найдя их и взяв в руки, она выставила вперед каблуки и, угрожая ими незнакомцу, как оружием, на мгновение остановилась, а затем стремительно бросилась к двери. Только захлопнув ее и повернув ключ в замочной скважине, она почувствовала себя в безопасности.
Стоя за дверью, незнакомец осыпал ее проклятиями. Его голос был настолько ужасен, что даже сейчас, когда Лорин освободилась от него и их разделяла массивная запертая дверь, его слова вызывали у нее панический страх. Стоя перед дверью, она молча слушала, не в силах пошевелиться.
— Я найду тебя! — кричал незнакомец, разъяренный тем, что ей удалось вырваться. — Не дай Бог, ты расскажешь кому-нибудь о том, что произошло. Убью! Держи язык за зубами, как ты делала после того случая… Запомни, я знаю вас всех — и тебя, и твоих друзей! А поквитаться с вами будет нетрудно — особенно с беременной.
Последние слова прозвучали зловеще. О Господи, подумала Лорин, он же говорит о Керри, ее лучшей подруге, которая как раз ждала ребенка. Но кто же он? Что ему все-таки от нее надо? В кладовой было темно, и она так и не смогла рассмотреть его; кроме того, он все время держался сзади.
Надо пойти к шерифу, осенила Лорин внезапная мысль. Шериф Рэнд Слэйд был мужем Керри, и кто, как не он, должен был знать, что происходит. Лорин была уже готова позвонить Керри, но внезапно вспомнила, к чему привело ее предыдущее обращение к шерифу. Три человека были убиты — сам шериф, сторож местной школы и Рауль. Может быть, подумала она, не приди ей тогда в голову эта мысль, сейчас все трое были бы живы.
Лорин прислонилась к стене и задумалась. Незнакомец угрожал не только ей, но и Керри. Собирается ли он действительно исполнить свои угрозы, если она обратится к шерифу? Пострадают ли от этого ее лучшая подруга и ребенок, еще не появившийся на свет? А может быть, он будет действовать, даже если она никому ничего не скажет? Лорин почувствовала себя в тупике. Если она будет молчать, а незнакомец что-нибудь сделает с Керри, виновата будет она. С другой стороны, если она расскажет обо всем Рэнду, он будет хотя бы иметь возможность защитить свою семью. Незнакомец был явно ненормальным, и, следовательно, никто не мог предсказать, как он поведет себя в дальнейшем. Нет, Рэнд все-таки должен обо всем узнать. Она никогда не простит себе, если по ее вине с Керри и ее ребенком что-нибудь случится. Все последние месяцы Лорин и так преследовало чувство вины. За что — этого она не знала. Иногда ей даже казалось, что все ее переживания выдуманы.
Вытерев рукой пот с лица, Лорин отошла от двери. Внезапно из запертой кладовой донесся какой-то резкий и неприятный звук. Она знала, что это. Незнакомец, по всей вероятности, стоял у окна.
Захлебываясь слезами и судорожно ловя ртом воздух, Лорин бросилась к выходу. Ноги почти не слушались ее, и она сама не знала, как ей удалось добежать до угла улицы, где в чьем-то окне горел свет. До полицейского участка оставалось около половины квартала, и Лорин молилась про себя, чтобы там оказался Рэнд или Кэлэн, а не кто-нибудь другой. Она знала почти всех заместителей шерифа, но рассказать обо всем могла только кому-то из них двоих.
Добежав до участка, Лорин рывком распахнула дверь и буквально ворвалась внутрь. В участке было светло, и двое дежурных, сидевших за стойкой, о чем-то разговаривали между собой. При виде Лорин на их лицах появилось выражение удивления.
— Господи, Лорин, что случилось? Заместитель шерифа Кэлэн Холтцер оказался, к счастью, в участке. Увидев в дверях Лорин, он вскочил с места и бросился к ней. Затем показался и Рэнд. Не торопясь подойдя к ней, он ласково обнял ее за плечи. При этом его рука прошла по ссадине, и Лорин поморщилась от боли. Затем она молча прижалась к его груди.
Шериф взглянул на Кэлэна. Кэлэн сочувственно, хотя и недоумевающе, смотрел на Лорин. По виду своего помощника Рэнд понял, что и он не представляет себе, что могло произойти.
— Лорин, дорогая, что с тобой? Может быть, вызвать врача? Скажи, что случилось?
Отпрянув от груди Рэнда, Лорин попыталась собраться с мыслями. Все еще находясь в его объятиях, она сквозь слезы взглянула на него снизу вверх и прошептала:
— На меня напали… Там, в библиотеке…
— Кэлэн!
— Понял.
Схватив шляпу, помощник шерифа направился к двери.