Зазвучали первые аккорды мелодии моей произвольной программы, и я поддалась её чарующим звукам, напрочь отрешилась от всего остального. Музыка направляла меня.
Хотя, в тайне от Виктора изменила некоторые прыжковые элементы. Интересно, он очень будет зол на меня за это.
Об этом подумаю потом, а сейчас нужно выложиться на все сто и победить. Катаясь не заметила, как наступила вторая половина программы. Никогда такого ещё не было со мной, но сегодня я чувствую, что силы на исходе. Кажется, моя выносливость дала сбой. Как же не вовремя. Только вот, осталась самая важная часть и я должна во что бы то не стало откатать её чисто.
Легче сказать…
Вот настал момент для заключительного четверного прыжка и при приземлении меня слегка повело в сторону. Я не успела сменить траекторию скольжения и со всей силы приложилась лицом о ограждение катка.
"Чёр-р-т, как больно".
Но осталось совсем чуть-чуть до финального аккорда моей программы. Финальное вращение и всё… я смогла! Я откатала свою произвольную программу!
Повернувшись в сторону своего тренера, застыла в растерянности.
"Он, что… не доволен моим прокатом?!"
Но потом он, улыбнувшись, раскинул руки в стороны для объятий.
Растроганная его жестом, рванула к нему с криком:
― Виктор!
Приобнял меня, но тут же резко отстранил, внимательно осматривая лицо. Заметив, вновь начавшую течь кровь, быстро скрутил два жгута из салфеток и вставил мне в нос. Сверху приложил пакетик со льдом для верности.
―Анюта, ты как? ―поинтересовался обеспокоенно.
― Да… всё хорошо. Просто меня занесло немного. Не из-за чего переживать.
― Ну… поверю на слово, но если почувствуешь, что что-то не так, сразу говори, поняла?
― Да… тренер, ― ответила улыбаясь.
Вот объявили мои результаты:
― Оценка Анны Шерман за произвольную программу: " Сто шестьдесят пять целых и двадцать сотых балла". Её общий балл за обе программы: "двести пятьдесят девять целых и пятьдесят шесть сотых. Она выходит на первое место".
В порыве радости, Виктор сгрёб меня в объятья, приговаривая:
― Удивительно, что ты получила такую оценку после своих прыжков. Спасибо… ты доказала мне, что можешь получить много балов за технику. Но ты… можешь получить ещё больше, так что не расстраивайся, Анюта.
Я согласно кивала в ответ, при этом счастливо улыбаясь.
Отборочные межрегиональные соревнования в Хэмпшире закончились моей сокрушительной победой, чему я была неимоверно рада.
глава 20
Виктор
После награждения, мы уехали на машине с родителями Ани. Она быстренько юркнула в салон на заднее сидение, видимо собираясь вздремнуть. Я уселся слева от неё. Тогда, она, хитро улыбнувшись, пристроила свою голову на моих коленях.
Я слегка приобнял её, чтобы ненароком не свалилась во время движения машины. Свободную руку, как бы невзначай оставил лежать на своих коленях, и эта маленькая проказница пристроила её вместо подушки, положив на неё свою щёку.
Когда мы подъехали к дому Анюта уже крепко спала. Пришлось аккуратно выбираться из салона авто вместе с ней. Родители придержали входную дверь, чтобы я смог внести свою "спящую красавицу" безмятежно уснувшую на моих руках.
До начала соревнований гран-при в Пекине у нас оставалась всего неделя, в течение которой мы совмещали тренировки с бесцельными прогулками по Лондону и его окрестностям. Не забыв наделать кучу совмесных фото на долгую память.
И вот настал день вылета.
Я слегка замешкался в поисках своих документов.
― Виктор…. Поторопись мы опоздаем на самолёт, ― подгоняет меня моя ученица.
― А вот нашёл… ― сказал, открывая потайной карман своей сумки.
― Вот и славно, а теперь поспешим, родители ждут внизу.
― Уже бегу, ― крикнул, схватив сумку и вместе с Аней выскочил из дома.
― Извините задержался, ― извинился перед ожидавшими нас возле машины родителями Ани.
― Ничего страшного, ― ответил её отец, ― главное, что мы успеваем, а остальное не столь важно.
И вот самолёт Лондон ― Пекин пошёл на взлёт.
" Н-да, я впервые лечу в Китай в качестве тренера, ― озвучил я свои мысли в слух.
― Это здорово, ― ответила вяло Анюта, прислонив свою голову к моему плечу.
― Ань… я тебе поражаюсь, ты можешь легко спать всегда и везде, ― пошутил я.
― Не правда, просто монотонный гул мотора усыпляет меня. Я ничего не могу с собой поделать, глаза сами закрываются.
― В таком случае, спи… что с тобой поделать, ― вздохнул я, ― пожалуй побуду твоей подушкой на время полёта.