– Катарина, зайдите ко мне. Нужно поговорить о новом деле, – коротко сказал Страйтон и, не дожидаясь ответа, зашагал к своему кабинету, заметно припадая на левую ногу.
– Удачи, – буркнул Оуэн и уткнулся носом в кружку.
Наконец добравшись до кофейника, налила себе и шефу. Клиф понимающе усмехнулся, очевидно, решив, что я пытаюсь задобрить дядюшку Эрни. Детективы отдела получали головомойку каждый раз, когда Страйтон вызывал их на ковер. Разгул организованной преступности в Сорэйне достиг небывалых оборотов. Подпольные бары, игорные синдикаты, притоны, бордели, а в последнее время еще и банковские ограбления – все это стало частью будничной жизни города и, в некоторой степени, его визитной карточкой. Мелкие гангстеры со всей страны съезжались сюда в надежде стать частью банды или даже целого клана, подняться из грязи в князи, и это удавалось, если преступник отличался собачьей преданностью и стальными яйцами. Слабаков же Сорэйн перемалывал, как мясокостные отходы.
И, подобно серым кардиналам, над всем этим возвышались магические кланы – Ризз-ша, Нтанда, Фуду и Нишанти. Тень их незримого, но ощутимого правления, падала на все значимые предприятия преступного мира, а нередко распространялась и на полицию. Выслеживанием продажных копов занимался особый отдел в ОСА, но даже эти серьезные ребята частенько давали маху. И последний их провал – смерть моего брата – я не смогу забыть.
Большую часть кабинета шефа занимало старое бюро, должно быть, служившее в полиции дольше самого Страйтона. Массивная столешница из мореного дуба, пропитанная духом прежних, лучших времен – старожил нашего управления. Она хранила в себе память десятков закрытых дел, еще до начала процветания мафии. Кое-кто всерьез полагал, что рано или поздно она принесет удачу всем нам. Я в символы не верила, но черно-белые фото молодого Эрни, его жены и детишек, разместившиеся в бюро, мне нравились.
– Вы просили зайти, сэр. – Я с трудом придержала дверь кабинета ногой и умудрилась не разлить при этом кофе. Виртуозность маневра разрешала мне некоторое пренебрежение к святая святых начальства.
Шеф молча сделал знак поставить чашки на стол. Он сидел в высоком кресле и задумчиво вертел руках полупустую коробку револьверных патронов тридцать восьмого калибра. На краю стола лежала газета «Сандей информер» с огромным кричащим заголовком «Кровавое воскресение Сорэйна: перестрелка с участием полиции закончилась смертью корреспондента». Это случилось на прошлой неделе. Мы с Лексом вышли на след оружейного склада Фуду, но маговский осведомитель успел предупредить их о готовящейся облаве. В итоге нас встретили со всем гостеприимством и задали жару в буквальном смысле. Прикрывая отход, стихийники взорвали ту часть склада, где хранился порох. Зарево было видно с другого конца города. Пострадали агенты ОСА, которые сотрудничают с нами в рамках боевых операций. Контрабандного оружия, естественно, уже и след простыл. Убитый случайным рикошетом корреспондент сам полез не в свое дело, но тут уже ничего не поделаешь. За своего журналиста «Сандей информер» решили отплатить сторицей и, похоже, взялись писать разгромные материалы с завидным упорством и фантазией. Это несправедливо, это возмутительно и, в конце концов, непрофессионально, но таковы реалии полиции, зажатой с одной стороны мафией, а с другой – обществом и прессой.
– Недавно я имел беседу с начальником ОСА, – вкрадчиво и официально заговорил Страйтон. – Может, вы запамятовали, сержант Ларссон, но это те ребята, с которыми мы договорились проводить операции по захвату магов. Вместе, – выделил он последнее слово.
Я молчала, понимая, куда ведет этот разговор. Элиас – засранец, доложил-таки начальству! Да, нужно было дождаться приезда группы ОСА сегодня на Глэдис. Действовать самостоятельно – неоправданный риск. Но на этот раз Элиас нанес удар в спину. Еще один…
– Так вот, мистер Гетц выразил недовольство поведением детективов. Он охарактеризовал ситуацию как «систематическое пренебрежение общими целями и недопустимую халатность со стороны полиции города». Вы понимаете, чем нам это грозит?
– Да, сэр, – потупившись, ответила я, внутренне закипая от обиды. Правда, не знаю, на кого больше – на Элиаса или на себя.
– Нет, вы не понимаете. Если бы понимали, не ставили бы под угрозу все наше управление раз за разом. А еще эти чертовы газетчики! – Страйтон раздосадованно шлепнул «Информером» по столу и, поднявшись из кресла, заходил по кабинету. Когда он уставал, боли в ноге давали о себе знать, тогда шеф сильнее хромал и пришаркивал. Он сухо поджимал тонкие губы, будто подбирая слова, а я знала: все, что он скажет, – правда. – Катарина, ваш брат… Макс… видит Бог, мы все скорбим. Но так больше продолжаться не может.