Выбрать главу

Если вы ожидаете услышать, какой она была прекрасной, как солнце сияло в ее волосах, а птицы пели при одном лишь упоминании ее коралловых губ, то я вас разочарую. Когда король привел ее на кухню, она ничем не отличалась от тысяч безликих бродяжек, коими кишат неприютные дороги нашего королевства.

Ее сбившиеся колтунами волосы давно не соприкасались с гребнем. Цвет и материю платья, болтавшегося на ней, было уже не различить – настолько оно истерлось. Впрочем, даже мне, изо дня в день имевшему дело разве что с кабаньими тушами, зайцами и фазанами, а посему мало что смыслящему в нарядах, оно показалось старомодным. Одна ее рука была обернута какой-то грязной тряпкой. А выражение лица… больше всего в тот момент она напоминала испуганную куропатку. Но сквозь затравленные черты уже тогда проступало что-то сильное и твердое, как нож, которым я имел обыкновение перерубать при разделке хребет.

– Накорми ее, Ганс, – сказал наш лучезарный король и кивнул на Талию.

Я видел, как ее лицо – лицо нищенки, найденыша и вместе с тем хищного зверька – сморщилось при взгляде на меня от страха и брезгливости. Да, я не красив. Но обычные бездвижные гости моей кухни, моей вотчины, на это не жалуются.

Я зачерпнул ей целую миску картофельного супа и вывалил поверх остатки гуся с обеда. Королям не пристало задерживаться на кухне, а потому вскоре мы остались одни. Едва король вышел, как она накинулась на угощение так, будто утоляла вековой голод. Я почти слышал спазмы ее желудка, разрывавшего предложенное угощение. Пару раз зачерпнув похлебку хлебом, как полагается, она вдруг погрузила в нее исхудавшие пальчики и принялась жадно зачерпывать обжигающую жижу – будто боялась, что я вырву у нее миску. Едва покончив с супом, она впилась зубами в гусиную ногу, подернутую крупинками остывшего жира. Растопленный теплом ее кожи, он стекал по подбородку, а издаваемые ею в тот момент звуки больше походили на рычание зверя, торопливо рвущего добычу.

Я отвернулся и продолжил работу. Обвязав бечевкой пятак, подвесил голову кабана на крюк, чтобы стекла оставшаяся кровь. Затем разрезал, порубил, искромсал тушу на все положенные куски. Вынул печень, осторожно вырезал желчный пузырь и доломал ребра. Разрезал на ленты и подвесил. Выскоблил и замочил в уксусе с солью желудок. И в момент, когда отжимал и выворачивал кишки – чтобы сделать назавтра кровяную колбасу, – я услышал позади себя странный звук. Обернувшись, я увидел, что ее стошнило. Я не знаю, что положено делать в таких ситуациях, а потому попросту стоял и смотрел, как дурак. Она выбежала из кухни, бросив недоеденного гуся. В тот вечер никто из нас так и не сказал друг другу ни слова. Впрочем, как и во множество последующих вечеров.

С того дня ее визиты стали регулярным делом – столь же регулярным, как и отлучки короля на охоту. Впрочем, теперь он все реже привозил из леса добычу, предоставив это своим охотникам.

– Накорми ее, Ганс, – по обыкновению бросал он.

Прежнее брезгливое выражение все реже проступало на ее лице – она привыкала к моему облику. И вот как-то раз, промакивая хлебным мякишем остатки ячневой похлебки и наблюдая за тем, как я ощипываю фазана, она впервые заговорила со мной:

– Так тебя зовут Ганс?

– Да.

– Так просто? Просто Ганс и все? Какое неинтересное имя.

«Вряд ли имя простой бродяжки интереснее», – хотел возразить я. Но уже тогда догадывался, что под этим заношенным старомодным платьем, под тонкой, готовой порваться от выпирающих костей, кожей, скрывается далеко не простая крестьянка. Я промолчал.

Теперь ее льняные волосы были причесаны и аккуратно обернуты вокруг головы в косы толщиной с мою руку. А на смену заношенному платью вскоре пришло искусно расшитое – пожалуй, где-то я такое уже видел. Вместо грязной перевязи ее руку обняла чистая тряпица. А прежде впалые щеки приобрели приятную округлость – не в последнюю очередь благодаря визитам на мою кухню. Я терялся в догадках, сколько ей лет. Порою передо мной сидело сущее дитя. А в другой раз подле нее я сам себе казался ребенком. Мне не следовало задаваться подобным вопросом. Мне вовсе не следовало думать о ней. Ведь даже я, небыстрый на смекалку, не обманывался насчет истинной причины ее появлений в замке. Равно как и причины частых отлучек короля на охоту.