– Очень приятно, мистер. Сразу видно, что вы умеете обращаться с женщинами. И правда – к чему такая устаревшая вещь, как хорошие манеры?
– Простите, леди. – Он спрыгнул с лошади и снял шляпу. – Джек Стэтсон – местный шериф. У нас не часто, знаете ли, появляются новые лица. Особенно вот так, из ниоткуда, на пустоши.
– Я прибыла на скором венсингтонском, – смягчилась Бет. – Пришлось доплатить за остановку. Мистресс Элизабет Талли, временный инспектор от Западной горнодобывающей компании.
Он нахмурился:
– Проклятье. Из головного офиса не было никаких писем.
– Может, они хотели сделать сюрприз?
Он опустил платок на грудь, и Бет с любопытством уставилась на собеседника.
Пожалуй, Джека Стэтсона трудно было назвать «красавчиком» в том смысле, который вкладывали в это слово томные барышни. Черты лица слишком массивные: простецкий крупный нос на длинном лице, а вот нижняя челюсть и широкий подбородок странным образом добавляют породы. Кожа загорелая до красноты. Широко расставленные бледно-голубые, словно выцветшие под беспощадным местным солнцем глаза в окружении сотен мелких морщинок. Выгоревшие добела волосы. Бороды и усов нет, но их отсутствие компенсирует трехдневная щетина.
Тридцать пять – сорок лет. Высокий – шесть футов и два дюйма. Худой, просушенный на солнце, как кусок вяленого мяса. Скорее выносливый, чем сильный. Можно поверить, что он способен сутки проводить в седле под местным солнцем.
От него резко пахло лошадиным и человечьим потом, а одежда, как и конь, была покрыта желтой пылью.
– Здесь плохое место для сюрпризов. До города полчаса хода. Не стоит леди гулять по пустошам в одиночку.
Самым привлекательным в ее новом знакомце был голос. Низкий, с хрипотцой. То, как мягко он произносил согласные и слегка растягивал слова, выдавало в нем если не уроженца Юга, то человека, прожившего немало лет в этих краях.
– Тогда мне повезло, что я вас встретила.
– Садитесь. – Он хлопнул по седлу.
– А вы?
– Я поведу коня в поводу.
– Почему?
Он выглядел удивленным:
– Вы не моя супруга и не родственница, леди Талли.
– Прекратите пороть чушь! – авторитетно заявила Бет. – И возвращайтесь в седло. Вдвоем мы точно доберемся быстрее, и я не собираюсь жариться на солнце дольше, чем это необходимо.
– Но ваша репутация…
– К полуденным демонам мою репутацию, мистер Стэтсон! Я в дороге вторые сутки и ни о чем не мечтаю так, как о ванной!
Он пожал плечами, как бы говоря «дело ваше», запрыгнул в седло, подхватил Бет и аккуратно посадил перед собой. Надо отдать ему должное, шериф даже не вскрикнул, когда из-за воротника вынырнула Тоши и обнюхала его лицо. Только задержал дыхание.
– Он нам нравится, Бэт? – полуутвердительно сказала ласка.
– Замолчи, несносное создание, – женщина дернула зверька за хвост. – Перестань смущать мистера Стэтсона и меня, эта ситуация и так несколько неловкая.
Одна мужская рука подобрала поводья, вторая легла на талию, придерживая сидевшую боком Бэт.
– Забавная у вас зверушка, мистресс Талли. Это гомункулюс?
– Кто? Тоши? Увы, к сожалению, нет. Боюсь, что это моя ошибка молодости.
– Не хотите говорить – не надо.
Похоже, он обиделся.
Несколько минут они ехали в молчании, пока Бет не нарушила его:
– Тяжела ли работа местного шерифа, мистер Стэтсон?
– Не слишком, мэм. Это тихий, мирный городок. В основном мне случается разнимать пьяные драки.
– А что же пропавшие люди?
Он напрягся:
– Это… началось недавно.
В интонациях мужчины Бет услышала знакомое «и не стоит забивать этим свою хорошенькую головку» и усмехнулась.
– Насколько недавно?
– Месяца три назад.
– Интересно, – протянула она. – А что же – раньше в местных холмах слышали о подобном? Пропавшие люди, свечение, странное пение по ночам, легенды эльфских племен?
– Здесь глушь, мистресс Талли. Древняя земля, силой отнятая у племен, которые веками кормили ее, – медленно произнес ее спутник. – Местные поговаривают всякое, но они люди простые. Верят в домовых, фей, эльфскую нечисть. Не стоит слишком доверять байкам. А когда возвращаешься ночью домой после веселого вечера в салуне, можно услышать не только пение и увидеть не только свечение.
– Интересно. А вы, значит, себя к «простым людям» не относите?
Теперь Джек долго молчал.