Гиббон нахмурился и сказал себе: «Ты всего лишь относишься к ней покровительственно, хочешь защитить ее». Но уже в следующее мгновение ему пришлось признать: он снова лжет себе. Да, Элис совсем не походила на тех женщин, к которым он обычно питал вожделение, но что-то в ней необыкновенно привлекало его. «Даже когда она смотрит на меня так, как сейчас — словно хочет ударить по голове миской», — подумал Гиббон и невольно улыбнулся при этой мысли.
— Похоже, ты уже пожалела о том, что отпустила детей с моими кузенами, не так ли?
И Элис тут же поняла, что даже тембр его низкого голоса кажется ей необычайно приятным. А ведь еще совсем недавно она даже представить не могла, что ей может понравиться голос какого-либо мужчины. Немного раздосадованная этим открытием, Элис ответила:
— Нет, я ни о чем не жалею. Они должны были уехать. Потому что вы такие же, как мы. И если не доверять, таким же, как мы, то кому тогда можно доверять?
— Из Чужаков никому, — проворчал Гиббон. — Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но, увы, я не могу пойти против правды. Охотники набирают силу, и это грозит бедой для любого из Макноктонов. Чем меньше знают про нас Чужаки, тем лучше. И конечно же, мы должны держаться от них подальше. Не следует рисковать. К счастью, удача пока на нашей стороне, но опасность существует, и мы не можем закрывать на нее глаза. Увы, для таких, как ты, необходимость жить в лесу, вдали от людей, лишь увеличивает опасность.
— Да, верно, — согласилась Элис. — Тот, кто держится в стороне от других, всегда вызывает подозрения.
— Но как бы то ни было, уж лучше убегать и скрываться, чем сводить близкое знакомство с Чужаками, раскрывая перед ними наши секреты. — Гиббон улыбкой поблагодарил ее, когда она забрала у него опустевшую миску, чтобы вымыть ее. — А теперь нам надо отдохнуть. Я способен переносить предзакатное солнце, так что мы можем выехать, когда наступит вечер.
— И потом просто поедем куда глаза глядят в надежде, что Охотники нас выследят?
Гиббон пожал плечами и, взяв одно из одеял, протянул его Элис.
— Да, так и поступим. А когда они подберутся к нам достаточно близко, я убью одного из них. И точно также я намерен делать и дальше — как только представится случай.
Элис легла на пол и завернулась в одеяло. Гиббон же улегся по другую сторону догоравшего костра. Какое-то время Элис просто смотрела на Гиббона, смотрела, ни о чем не думая. А потом вдруг почувствовала, что уже соскучилась по детям; ей не хватало их присутствия, их тепла — они всегда спали, прижавшись к ней…
Заставив себя отбросить эти мысли, Элис стала обдумывать план действий, предложенный Гиббоном. План его казался вполне разумным. Действуя подобным образом, они смогут избавиться от преследователей, а затем отправятся в Камбрун, где она снова увидит детей.
А вдруг Каллум сумеет их перехитрить? Роль приманки — очень опасная роль. И еще неизвестно, кто победит в этом противостоянии. Но даже если они уничтожат Каллума и его небольшое войско, то ведь на место одних Охотников придут другие. Что может заставить Чужаков прекратить Охоту на Макноктонов и всех тех, кто отличается от Каллума и ему подобных?
По-прежнему глядя на своего спутника, Элис проговорила:
— Знаешь, я почти верю, что мы выйдем победителями из этой схватки. Но битва на этом не закончена.
— Ты не считаешь, что смерть Каллума и его людей остановит Охотников.
— Да, не считаю. И подозреваю, что очень быстро найдутся люди, которые займут место тех, кого мы убьем.