Он нахмурился и проворчал:
— Нет, Каллум ни за что не остановится. — Гиббон привлек ее к себе и чмокнул в губы. — И я думаю, что для людей, идущих по твоему следу, эта Охота гораздо важнее, чем крестовый поход во имя избавления земли от демонов.
— Каллум хочет, чтобы мы с Донном умерли, верно? Потому что мы — живое свидетельство его позора и его греха, как он считает.
Гиббон еще больше помрачнел.
— И он считает, что в его грехе виновата только ты. Поэтому и хочет, чтобы ты за это заплатила. Но больше всего меня беспокоит его замысел. Видишь ли, он не собирается тебя убивать. Он намерен взять тебя в плен и доставить к тому человеку, который устроил всю эту Охоту. Вот его-то непременно следовало бы убить при первой же возможности.
— Неужели Каллум действительно не собирается убивать меня? — Элис недоверчиво смотрела на собеседника.
Гиббон со вздохом проговорил:
— Да не собирается. Потому что они задумали кое-что похуже. Моим кузенам Хемингу и Тирлаху пришлось многое вытерпеть в плену. Их раздели донага и посадили в клетки. Кроме того, их постоянно избивали и резали ножами, заставляя истекать кровью. Наши враги пытаются понять, в чем наша слабость. Люди, захватившие в плен моих кузенов, хотели выяснить, как лучше всего бороться с Макноктонами, чтобы уничтожить нас всех, понимаешь?
Гиббон ненадолго умолк, потом вновь заговорил:
— Но и это еще не все… Возможно, они поняли, что тайна силы и долгожительства Макноктонов кроется в нашей крови.
Элис побледнела, а Гиббон, едва сдерживая гнев, продолжал:
— Перед тем как мы освободили Хеминга, он слышал разговор тюремщиков. Они говорили о том, что хотят приготовить из его крови снадобье. И если это снадобье сделает их сильнее… Они будут регулярно брать у него кровь.
— И после этого они еще утверждают, что мы источник зла?! — возмутилась Элис.
Гиббон невольно усмехнулся, услышав от нее это «мы». Она уже считала себя одной из Макноктонов. Теперь ей будет куда проще освоиться в Камбруне. Он посмотрел на отметину у нее на руке и почувствовал, как сердце его наполняется гордостью. Элис была его женщиной, и любой мужчина из рода Макноктонов, взглянув на эту метку, уже не станет на нее претендовать.
Глава 8
— Трусы, трусы!.. — вопил Каллум, в ярости сжимая кулаки.
Проснувшись, Каллум обнаружил, что приятели его бросили, но твердо решил, что это не заставит его повернуть обратно и отказаться от Охоты. Он не мог вернуться, ибо он должен был очистить душу от греха. Пока на свободе Элис Бойд и ее ублюдок, его слабость и его позор будут у всех на виду. Он не искупит свою вину до тех пор, пока не найдет этих двоих.
Каллум прошелся по опустевшему лагерю и взглянул на то место, где чудовище по имени Макноктон лежал связанный. Надо было убить демона в тот самый миг, как он свалил его с ног. Каллум выругался и пнул носком сапога ствол дерева. Теперь он остался один против двоих, но он не побежит, поджав хвост, как это сделали другие.
До тех пор пока не найдена Элис с ее ублюдком, о возвращении домой не могло быть и речи. И он не станет брать их в плен — он должен их убить, должен уничтожить свидетельства своей слабости. Пятно позора на его чести должно быть смыто кровью этих двоих.
— Я убью ее, — процедил Каллум. — А потом найду и ублюдка, которого она породила. Клянусь.
Элис осторожно высвободилась из объятий спящего Гиббона, стараясь не замечать того, что ей сразу стало холодно и одиноко. Она уже привыкла спать рядом с ним, в его объятиях, и, что еще хуже, ее слишком уж радовали те удовольствия, которые она находила в его объятиях. Элис даже думать не хотелось о том, как больно ей станет, когда он ее оставит, когда закончится их связь… Она лишь надеялась, что у нее хватит достоинства и она не будет унижаться перед ним, когда его страсть к ней иссякнет и когда он станет искать плотских утех в объятиях другой женщины.
Элис села, и, осмотревшись, поморщилась. На сей раз они спали в окружении мертвецов. Она не боялась призраков, но вынуждена была признать, что спать в склепе не слишком приятно. А если честно, то ужасно неприятно. Гиббону пришлось даже поцеловать ее несколько раз и приласкать — только после этого она немного успокоилась и на время забыла о мертвецах, их окружавших. Теперь, глядя на гробы с именами покойных, вырезанными на крышках, Элис все больше смущалась. «Разве можно предаваться любви в таком месте? — спрашивала она себя. — Ведь это — неуважение к мертвым». И еще ей очень хотелось верить, что призраков действительно не существует.