— О, нет! Я к слову, — замахал Матвей Алексеевич вилкой с огурцом.
— Жизнь у нас была непростой: у тех одни законы, у этих — другие. А мы посредине. Но сейчас я действую только по букве. И ни шагу в сторону. Так-то вот. Как там тебя сегодня — Матвей Алексеевич?
— Пусть будет так, — кивнул тот, закусывая помидорчиком. — Я предполагал, что разговор у нас будет непростой, но не думал что настолько. Не агент, а ёрш просто.
— Так ведь и разговора ещё не было, — проговорил Александр Петрович, разведя руками. — Так — одни турусы на колёсах. То клубника, то коты, то ерши… А вообще, помнится — с Конторой ни у кого не бывало простых разговоров.
Матвей Алексеевич откинулся на стуле и, помолчав, сказал:
— Хорошо. Давай о деле. Тебя просят вернуться.
— Это и есть твоё дело? — поднял бровь Александр Петрович. — Куда? Зачем? Я — ветхий пенсионер! Заслуженный! Забыл?
— Погоди, — поднял руку гость. — Всего одно задание. И всё. Но очень сложное — как раз по тебе. Просто другие не справились.
— Что вы там, обезлюдели совсем? — усмехнулся Александр Петрович. — Что там вам не по зубам? Статую Свободы выкрасть для музея монстров? Или вернуть на место недоразвитый социализм? Это и мне не по силам. Чего невыполнимого хотите от меня?
— Это здесь, не за границей. Всего лишь понаблюдать за человеком. За мальчиком.
— Ба! За мальчиком? — совсем развеселился Александр Петрович. — Вы и этого уже не умеете? Без ветерана не можете за ребёнком уследить? Дожились! — чуть не расхохотался он. — Кто у вас там разведшколой заведует? Любимая тёща Главного? Наймите частных сыщиков, что ли! Некоторые ничего, научились уже — и с мальчиком как-нибудь справятся. Короче, знаешь что, м-м… Матвей Алексеевич, недосуг мне! Пора грядки поливать.
— Погоди, — замялся тот. И полез в карман своей куртки. — Тут ещё кое-что для тебя есть. Интересное.
— Надеюсь, не компромат на меня, грешного? — отмахнулся Александр Петрович. — Сейчас эти бирюльки никого не интересуют. Наигрались. Раскроют моё инкогнито? Чтобы с работы меня погнали? Это вряд ли. Наоборот — звездой института стану. Студенты скажут — класс, нам сам Штирлиц лекции читает, — потешался Александр Петрович.
Но тут перевёл взгляд на стол и мгновенно умолк. Он увидел на нём Машкино фото! Она стояла на некоем полустанке, а рядом чемодан. И кто-то пожимал ей руку… Это был Матвей Алексеевич!
— Поясни, — упавшим голосом потребовал Александр Петрович. — Она не уехала в Питер на семинар?
— Не доехала, — сухо проговорил гость. Теперь это был уже совсем другой человек — жёсткий и неприятный. — Случилось так, что ей позвонили из офиса фирмы и попросили сменить маршрут, чтобы провести срочную внеплановую проверку в одном из филиалов. Звонок организовал, конечно же, наш человек. Поэтому адрес филиала тебе узнать не удастся.
— Что ты с ней сделал? Где она? — посерел Александр Петрович. — Да если что…
— Пока ничего. Она спокойно проводит ревизию и у неё всё Нормально. Пока. Дальнейшее зависит от тебя. Расслабься.
— Да, расслабился я, даже слишком, — покачал головой Александр Петрович. — Забыл что такое Контора и каковы её инквизиторские методы. Думал, шугану тебя и дело с концом…
— Выходит, ошибся. Забыл? Сам же был таким. Как говорят классики: методы не главное, главное — цель, — развёл руками Матвей Алексеевич, подражая интонациям Александра Петровича. — Страна наша, как ты изволил отметить, со строем ещё не определилась, — то ли неразвившийся социализм, то ли незрелый капитализм, — поэтому работаем пока по старинке. Без поправок и корректив.
— Докажи, что это не фотомонтаж, — не сдавался Александр Петрович.
— Позвони в Питер и узнай — доехала ли туда Елисеева Мария Александровна? Телефончик дать?
— Обойдусь, — буркнул Александр Петрович.
Он позвонил лично директору фирмы, где работала Маша. Тот подтвердил, что его дочь Мария Александровна Елисеева сейчас находится на семинаре и дал номер телефона Питерского головного офиса, где он проходил. А там ему ответили, что Марии Елисеевой на семинаре нет — начальство отозвало её на внеплановую проверку. И безответные гудки на Машкином номере…
— Кстати — заметил из угла Матвей Алексеевич, доедая бутерброд с колбасой, — номер телефона у Марии Александровны сейчас другой. Старый телефон вместе с симкой и деньгами у неё ещё в поезде стырили. Но звонить она всё равно не может — там с сетью что-то уже второй день. Так что, Александр Петрович — абонент временно не доступен. Вот выполнишь задание, тогда и получишь доступ к абоненту.
— Да пошёл ты…
— Прям щас? — фиглярски привстал гость. — Дело ваше, господин хороший, если что — не обессудьте.
— Сядь! — буркнул Александр Петрович. — Говори, чего надо?
— Вот теперь — речь не мальчика, но мужа! — ехидно усмехнулся тот. — А речь, опять же — о мальчике.
Александр Петрович зябко передёрнул плечами…
Отступления от норм
Сегодня был очередной, насыщенный новыми знаниями день. Кто-то сосредоточенно всматривался в продемонстрированные графики и таблицы, ища закономерности. Кто-то листал библ. Иные, встав, прогуливались с края, у окон, продолжая слушать. Лекция близилась к завершению и все уже подумывали об ужине и мероприятиях, намеченных на вечер.
Натэн удовлетворённо оглядел аудиторию и сказал:
— Ну, что ж, мы с вами сегодня неплохо поработали. А теперь, уважаемые, когда основная тема нашей лекции изучена, перейдём к той, что была намечена ранее, как дополнительная — «Отступления от СНиПа при приёме и последствия этого». Поговорим о нескольких цивилизациях, которые были приняты в КС с небольшими, как тогда казалось, недочётами, — сказал он. — Кто-нибудь готовился и может нам их перечислить?
— Можно я, досточтимый профессор, — вызвалась Танита, подняв руку. — Это четыре цивилизации: с планет Мокуна, Даота, Свэми и Юкая. Есть ещё Протея, но доступ к ней оказался ограничен — только для узких специалистов. Поэтому о ней мне сказать нечего. К каждой из этих цивилизаций у Комиссии имелись те или иные претензии, но в итоге они были приняты в КС.
— Да, Протея — это особая тема и ей мы уделим полностью одну из лекций. Давайте пока поговорим об остальных, — заметил Натэн.
— Хорошо, — кивнула Танита. — Итак, цивилизация Даоты. Она не соответствовала восьмой Заповеди: «Не считай себя распорядителем того, что сотворил твой Творец, ибо тебе не принадлежит в этом мире ничего тварного. А принадлежат тебе только лишь плоды Духа твоего. Творец Вселенных превыше всего».
— В чём это проявлялось?
— Даотцы не ограничивались разработкой полезных ископаемых на необитаемых планетах, но ещё делали ловушки для комет и метеоритов, превращая их в полезные руды. Тем самым нарушая замысел Творца, направляющего этих космических странников в разные части Вселенной с определённой, только Ему ведомой целью. Как известно, каждое такое небесное тело играет важную роль в судьбе планет и планетарных систем, изменяя гравитационные влияния и внося поправки в ход их развития.
— Понятно. Далее.
— Цивилизация с Мокуны нарушала пятнадцатую Заповедь, гласящую: «Счастлив тот, чей Дух дарит мир всему миру, и мир возвратится ему, ведь так поступает Творец». У них ещё сохранялись архаичные суды, в которых разрешались споры и конфликты между мокунцами. Что говорило о неком дефиците БВЛ. Ведь личная совесть индивида и есть высший суд, а любой конфликт разрешается, если проявить друг к другу Любовь. В КС считается — судьи нужны лишь тем, кто сам нарушает законы.
— Что в итоге?
— Обе эти цивилизации исправили свои недостатки и затем, оправдав доверие, благополучно адаптировались в Космическом Сообществе.
Даотцы включили в свою Космическую Программу пункт, запрещающий изменять траекторию и целостность метеоритов и болидов. Теперь они называют их — Посланцы Творца.
Мокунцы упразднили суды и переименовали их в Дома Диспутов, где обмениваются мнениями, — рассказывала Танита, демонстрируя кадры о Даоте и Мокуне.
— Даотскую цивилизацию, — говорила она, — как вы знаете, представляет разумный Вид паукообразных, населяющих комфортные подземные города-пещеры. И даотские космо-пилоты сегодня являются лучшими в Навигационных Службах, а и их космические корабли — в виде огромных шаров — самые маневренные в КС.