— Хочу отметить — зуняне в этой истории тоже пострадали, — заметил профессор. — Досрочный приём в КСЦ дал им доступ к знаниям и технологиям, способствующих успешному захвату чужих планет. И нарушению хода развития самой этой цивилизации. Они деградировали, а ведь могли пойти по пути ЭД. Они также потеряли пять тысяч витков и даже более. Ведь был ещё многовитковый карантин, отодвинувший их в развитии.
— Они просто монстры! — возразила Танита. — На Дисциплинарном Заседании Совета зуняне нагло утверждали, что действовали только в рамках закона. И что получили согласие вождей этих планет на их колонизацию. И даже предъявили таблички с оттисками печатей вождей. Уверяли, что несли этим цивилизациям благо, дав им новые знания и ускорив техническую революцию. Проще говоря — они изменили направление их Эволюции. И нарушили все Нормы КС?
— Грубо нарушив ЗоН, — заметил профессор Натэн. — Никто и никогда, даже ради самых благих целей, не может вмешиваться в ход чужой Эволюции! Таблички и печати не были подделкой, но ведь они считали их богами. Зуняне присвоили себе роль Творца! А что принесли этим цивилизациям? Они использовали их. Монтейцы, алокоты и смуникане доложны были идти своим собственным путём. И, возможно, достигли бы иного совершенства. Есть ведь немало других ключей к материи — с помощью внутренних энергий, например. Я уже не говорю о Духовном Эволюционном пути, который не требует особого технического совершенства в цивилизации.
— Как-то Сообществу всегда не везёт с этими рептилоидами, — заметила Мэла. — То саанунцы, реформаторы Кодекса, то зуняне…
— Ты ошибаешься! — ответил профессор. — Загляните в статистику. — И перед аудиторией замелькали сравнительные сводки и таблицы. — Рептилоидов в Сообществе сотни. И это лучшие из лучших.
— Да, не повезло цивилизациям, порабощённым зунянами, — заметила Лана. — Возможно, не надо было стирать их память? Они ведь действительно получили немало знаний.
— Согласно Кодексу, никто не имеет права перекраивать чужую Эволюцию. Так задумал Творец, — ответил профессор. — Поэтому Совет дал возможность этим цивилизациям вновь пойти по их собственному пути.
Увы, есть один факт, который исправить невозможно. Даже нашим учёным. Это память планеты и её деформация на уровне тонких планетарных энергий. Она навсегда отложилась в Информационном Поле планеты. В нём возникли так называемые Осколки, частицы энергии, укутанные в блокирующие внешний доступ волны. Что иногда негативно сказывается на дальнейших причинно-следственных связях при развитии Видов. Но это уже совсем другая история.
Впрочем, подробнее об Осколках вы узнаете на соответствующих лекциях.
Я же лишь повторю — главное правило, которое необходимо соблюдать всем — и исследователям космоса, и членам КСЦ: «Не навреди!» Помните — каждая цивилизация и каждый индивид имеют право на свой собственный выбор. Вмешательство — даже во благо — недопустимо.
— Но разве члены КСЦ — кстати, согласно все тому же праву — не имеют право на ошибку? — спросила Лана.
— Имеют. Но только если она неумышленная. И причины нарушений Кодекса, Норм и Правил КСЦ в любом случае строго исследуются, виновные наказываются, а последствия таковых исправляются. Если это ещё возможно, — ответил профессор Натэн. — И ещё раз напоминаю: основное правило СНиПа: «Лучше не принять совершенную цивилизацию, чем, приняв незрелую, погубить её». Этот пункт особо важно помнить особо упрямым реформаторам!
— Лучше быть перестраховщиком? — прищурилась Лана.
— Лучше. Чтобы потом по твоей вине кто-то не погиб. Цивилизация — итог длительной Эволюции и не надо играть с нею в богов, — сказал профессор.
— Я согласна с вами, досточтимый профессор! — кивнула Лана. — Извините меня. Я слишком увлеклась полемикой. Зунон, Свэми и Юкая, — вздохнув, перечислила Лана. — Я буду помнить о них всегда.
— И ещё Протея. О ней мы поговорим на следующей лекции, — добавил профессор. — Четыре погибших цивилизации. Много это или мало для правильных выводов?
— Очень много, — вздохнула Лана. — Ведь это миллионы погибших существ, которые стремились к совершенству, но так его и не достигли.
— Это так. Сообщество, дорогие мои, это не клуб развлечений, куда можно пригласить из симпатии. Это величайшее доверие! И ответственность. За тех, кто получает доступ к Сверх Знаниям, наработанным сотнями тысяч цивилизаций. Этого достойны только те, кто стремится не к собственным благам, а к самоотверженной работе ради тех, с кем пересекаются наши пути на просторах вселенной. БВЛ выражается не только в Любви ко всему сущему, но и в умении проявить к ним твёрдость. Ради блага тех, кого мы любим.
Аудитория внимательно слушала. Ни один из этих задиристых реформаторов и всезнаек не возразил ему. Это радовало.
— И ещё, — оглядев их, сказал профессор Натэн. — Уважаемые друзья! Придёт время, когда вы станете славными представителями Навигационных и Исследовательских Служб Сообщества, открывая цивилизации и решая их судьбы. Это великое доверие и большая ответственность! Будьте мудрыми и дальновидными! Помните, что желание помочь иногда приводит к обратным результатам. А жёсткость помогает уберечь от ошибок! Соблюдайте ЗоН, СНиП и Кодекс! — съехал он опять к привычной уже фразе.
— О, да! Мы вас услышали! — отозвалась аудитория. — Всё на якоре! Мы вас не подведём, досточтимый профессор Натэн! Не замутим!
Натэн удовлетворённо осмотрелся и отметил кивок Ланы. Не зря клешни ломал, так сказать.
— Прекрасно! — сказал он. — А теперь — желаю вам успехов на пути к знанию! Наши занятия окончены! — И под звук зуммера направился в преподавательскую.
— Добрых вам мыслей, досточтимый профессор Натэн! Света разума и любви! Совершенства! Благодарим вас за лекцию, досточтимый профессор! — вразнобой отозвалась аудитория.
Все устремились к окнам. Только Лана осталась сидеть на месте.
— Ты же не будешь ждать здесь завтрашнюю лекцию о Протее? — ехидно спросила Мэла, стоя возле неё. — Может, всё же, сходим домой?
— Послушай, неужели всё так ужасно? И ничего нельзя сделать? — устало проговорила Лана.
— По ком теперь твоя скорбь? — хмыкнула Мэла, снова садясь рядом с ней.
— По себе! Я мечтала о… Да много о чем! Всем хотела помогать! Проталкивать их в прекрасное будущее. Думала вокруг одни ретрограды и консерваторы. А выходит — что? Нельзя торопить отстающих! И моя задача — при малейшем подозрении упорно отпихивать их на дозревание? Жалко мне себя.
— А Юкаю, например, не жалко? — спросила Мэла. — Я и сама в растерянности, — призналась она. — Скучно это как-то. И занудно. ЗоН, СниП и прочие рогатки всю жизнь! Выходит мы не вершители судеб, а всего лишь равнодушные регистраторы и наблюдатели.
— Вот и я о том же, — вздохнула Лана.
— И что? Домой больше не поплывём? — хмыкнула Мэла. — Будем тут пузыри пускать?
— Поплывём, — вздохнула Лана, поднимаясь. — Пузыри я уже выпустила.
И, взявшись за руки, подруги направились по опустевшей аудитории к окну.
Объект «пятьдесят восемь»
Александр Петрович был сосредоточен и невероятно спокоен.
Голову терять нельзя — Машку надо выручать. Жене Наташе он сказал, что администрация области отправляет его в длительную командировку — на север, по сверхважному уголовному делу. Намекнул, что в нём затронуты высшие круги — чтобы сидела тихо и не искала его, если что. И, мол, звонить туда нельзя — секретный объект и не менее секретное дело. Наташа была мудрая женщина — раз муж говорит, значит так и есть. Собрала ему чемодан, чмокнула на прощание в щёку и сказала, что всё будет хорошо. А что тут ещё скажешь? У Александра Петровича за их почти тридцатилетнюю супружескую жизнь не было ни одной длительной командировки. Тем более — на север. Что там своих консультантов нет? Впрочем, муж лучше знает, что и как.
В Москве Александра Петровича встретил Матвей — его фиктивное имя он ему сразу обкорнал. Много ему чести именовать его ещё и фиктивным отчеством. Тот, усадив его в машину, проинструктировал во время поездки: мол, сейчас они сразу едут на объект «пятьдесят восемь» — в квартиру, откуда он будет вести наблюдение за пятьдесят восьмой квартирой в доме напротив. Чёткой задачи пока ему не ставят. Сказал, что пока надо просто понаблюдать и присмотреться. Никаких действий не предпринимать. Остальные инструкции он получит позже.