Печальная правда, подумал Кертис и, вздохнув, откинул назад голову.
Для человека, который прожил большую часть жизни один, он никогда не страдал от одиночества. Но теперь, глядя смерти в глаза, должен был с горечью признаться, что одиночество стало его постоянным компаньоном.
Кейз провел много времени, пытаясь понять, кто мог выдать информацию о его помолвке в прессу, но так и не смог найти виновного. Он никому не говорил о своих планах, даже Криду, единственному человеку, с которым делился всеми секретами своей жизни с пеленок. Он не доверил тайну брату, потому что знал: тот наверняка постарается отговорить его от помолвки с Джиной. Крид стал бы настаивать, что ради «Рейнолдс Рефайнинг» не стоит жертвовать свободой Кейза и что нечестно использовать Джину в такой грязной игре.
Кейза снова охватило чувство вины, но он пытался оправдаться перед самим собой тем, что в любви и на войне все средства хороши. А это война. Рейнолдс сам подписал себе приговор, когда отказался от слияния.
Сейчас Кертис либо уже сам прочел о помолвке в газете, либо до него дошли слухи. Первоначально Кейзу хотелось дать в глаз тому, кто предоставил информацию в газеты, но потом он быстро понял, что в этом кроется его преимущество. Особенно, когда Джина отказалась поехать и поговорить с отцом. И все же Кейз хотел узнать, от кого произошла утечка информации. Когда газетные новости касаются его лично, он предпочитал сам определять, как и когда появится в прессе его имя.
Подходя к офису Крида, Кейз услышал голоса из-за закрытой двери и решил зайти позже, когда Крид будет один. Потом в одном из голосов он узнал сводного брата, Блейка, и остановился у двери.
— Ты же знаешь мать, — произнес Блейк. — У нее всегда есть кто-то на крючке.
— Но Филипп Гэддис лет на двадцать моложе Трины! — удивленно воскликнул Крид.
— Разве возраст когда-нибудь ее останавливал? Особенно, если у мужчины есть деньги, — сухо заметил Блейк. — Я могу себе только представить, сколько ювелирных изделий ей дарит Гэддис за каждый свой возможный промах.
Кейз озверел от злости. Наконец детали мозаики встали на свои места? Это Трина Уоттерс Форчун, мать Блейка и его бывшая мачеха, предоставила прессе информацию о предстоящей помолвке. Кейз покупал кольцо для Джины в ювелирном магазине Гэддиса и, должно быть, упоминал имя Джины во время покупки. Случайно или преднамеренно Гэддис рассказал Трине о покупке, а та, получив информацию, поспешила поделиться ею с прессой, надеясь создать проблемы Форчунам.
Кейз ворвался в офис Крида и устремился к Блейку.
— Скажи этой дряни, чтобы она не совала нос в мои дела.
Блейк медленно встал, глаза его сузились от гнева.
— У тебя нет права называть мою мать дрянью!
— Неужели? Послушай меня, братец, внимательно послушай. Твоя мать причинила Форчунам много проблем. Если она не прекратит так часто упоминать имя Форчунов, я лично вышвырну ее из этого города, и она навсегда забудет дорогу в Сиу-Фоллс.
— Да как ты смеешь… — Красный от злости, Блейк приготовился ударить Кейза.
Крид мгновенно встал между ними и схватил Блейка за запястье, прежде чем его кулак успел достичь цели.
— Остановись, Блейк!
Глаза Блейка сверкали от ярости.
— Я не собираюсь стоять здесь и слушать гадости о своей матери.
— И правильно, — заметил Кейз. — Ты прямо сейчас покинешь это здание, пойдешь к своей матери и в точности передашь ей мои слова. Это она дала информацию о моей помолвке в прессу, в чем я ни секунды не сомневаюсь, и тем самым вмешалась не в свое дело. — Теперь Кейз немного успокоился. — Не принимай это на свой счет, Блейк, — бросил он через плечо. — Вся проблема только в твоей матери.
Окружив себя мягкими игрушками, своими любимыми плюшевыми друзьями-лягушатами, Джина подняла левую руку, на которой сверкало кольцо.
— Что думаешь, Тимоти? — задумчиво спросила она, изучая кольцо. — Ты прав, оно большое и очень красивое.
Потом она обратилась к другой игрушке, которая тоже была постоянной обитательницей созданной Джиной сказочной страны, ее звали Тулула:
— Ну, твое мнение мне известно. Безусловно, тебе бы оно понравилось. Только не завидуй, подружка, тебе это не идет.
Джина весело рассмеялась, подхватила плюшевого лягушонка и закружилась по комнате, напевая свадебный вальс.
— Я выхожу замуж! Ты веришь в это? Конечно, ты можешь быть подружкой невесты, — сказала Джина, словно отвечая на вопрос игрушечной лягушки.