Резко встав, я быстро подошла к окну и выглянула на улицу. Маленькая девочка с белокурыми локонами и с ангельским личиком указывала на игрушечную лошадь в витрине магазина. Родители малютки, уже успевшие отойти, обернулись и, с улыбкой переглянувшись, подошли к своему чаду. Я не услышала, что они сказали, но по тому, как девочка радостно улыбнулась и как загорелись ее глаза, чей блеск виден был даже мне, поняла, что пара обещала купить ей понравившуюся игрушку.
"А появление такого вот маленького ангела в твоей скромной будущей жизни ты себе разве не представляла?"- раздался в голове издевательский голос моей темной половины.
Сжав зубы от злости, я не очень прилично попросила ее заткнуться. В ответ на мою "просьбу" послышался смех. Она всегда смеется, когда ей удается зацепить меня.
Да, многие сказали бы, что я ненормальная - разговариваю сама с собой. Но просто та, другая я, умеющая и любящая убивать, всегда воспринималась мной как кто-то чужой. Глубоко вздохнув, я снова выглянула на улицу. Маленькой девочки и ее родителей уже не было.
Когда-то у меня тоже была семья. И жизнь казалась мне совсем иной, чем сейчас.
Хроники детства Готики.
Бель было семнадцать, когда ее встретил мой отец - Себастьян. Последний, имея уже в прошлом три неверных жены, тем не менее не утратил веры и продолжал искать преданную спутницу жизни. Скромность и кротость Бель привлекли его, и уже через месяц они поженились, а еще через год родилась я. Родители, как они сами рассказывали мне в моем детстве, долго над именем не думали и назвали Анабель. Так как Себастьян был аристократом, да еще и довольно зажиточным, мы жили в роскоши и удовольствии. Мои мать и отец нарадоваться на меня не могли. Каждый мой каприз немедля исполнялся.
Мне тогда казалось, что захоти я, к примеру, подснежники летом, то на следующий день они уже стояли бы в корзинке рядом с моей кроватью. Бель не искала себе любовников, как другие знатные, а от того напыщенные аристократки, никогда не пыталась заполучить влияние в обществе, не старалась, чтобы с ее мнением считались. А со всеми друзьями Себастьяна обращалась так, чтобы никто не смог бы обвинить ее в холодности или в излишней горячности. Отцу это только нравилось, ведь о такой жене он и мечтал, когда предлагал первой своей избраннице руку и сердце. Сам Себастьян на других женщин внимания тоже не обращал, оставаясь верным моей маме.
Дела папа в основном вел со своей расой. Так уж у нас было заведено. Люди с людьми, эльфы с эльфами, вампиры с вампирами. Всем было отлично известно о хитрости и изворотливости эльфов и вампиров, поэтому люди с ними деловые отношения завязывать не спешили.
Так моя беззаботная жизнь протекала в любви и ласке до девяти лет. Но потом появился он... Черноволосый и красивый какой-то мрачной красотой, как и все вампиры, ворвался в нашу жизнь и все разрушил.
И только после я поняла, что такова природа всей его расы - врываться в хрупкое человеческое счастье, унося его с собой, оставляя после себя только страдания и боль.
***
До сих пор воспоминания о тех днях заставляют меня вздрагивать.
Отцу пришлось иметь дело с одним вампиром. Я не знаю, какие вопросы они решали, но кровосос каждый день ездил к нам в дом и сидел с папой в кабинете, запершись. После того, как его новый партнер уезжал, Себастьян слонялся по дому без дела, курил трубку и мрачно хмурился. В такие моменты я всячески пыталась его развеселить, но он только рассеянно улыбался, не слушая меня.
Того вампира звали Дорофей. Мама сначала принимала его равнодушно, похоже, вампир тогда удивился, так как человеческие женщины сходят с ума при виде кровососов. Но позже я стала замечать, что мать и этот проклятый Дорофей как-то по-особенному улыбаются друг другу. Я не понимала этого, но интуитивно ощущала, что все не так просто. Часто задавала сама себе вопросы: почему папе она так не улыбалась и разве хуже мой отец этого вампира? Но с мамой разговаривать на эту тему я не смела.
Однажды отец уехал в другой город. Лежа в своей кровати, я услышала, как Бель разговаривает с кем-то внизу. Подумав, что это вернулся папа, я решила спуститься вниз и, тихо выскользнув из постели, прокралась вниз, спрятавшись за статуей. Из-за нее было хорошо видно все, происходящее в гостиной.
Я уже хотела было выскочить и с радостным криком броситься к отцу на шею. Мне всегда нравилось, когда он говорил: "Ах, ты маленькая разбойница!". Но каково же было мое удивление, когда я увидела не папу, а Дорофея. Он и моя мама сидели на диване лицом друг к другу. Я недоуменно уставилась на мать, которая нежно держала белую, как снег, руку вампира.