Мой подбородок коснулся ключицы, а затем откинулся назад.
Земля снова затряслась, а, может быть, это дрожали руки, обнимавшие меня.
— Ямочки!
Я подняла тяжёлые веки, и уловила отблески зелёного и золотого, как будто солнечный свет пробивался сквозь листья дерева, на которое Август научил меня когда-то взбираться.
Моё сердце дёрнулось, как если бы мне вкололи дозу чистого адреналина, моя кожа вздыбилась, мышцы напряглись, а кости хрустнули, изменив положение.
Большие пальцы скользнули по моей щеке, по волосам, обвились вокруг моей человеческой шеи. Моё безвольное тело приподняли, а потом обняли.
Мир закружился, как будто сошёл со своей оси, и зелень и золото растаяли в чёрном, затем сером, а затем в чистом белом цвете, как будто в ночи начали запускать фейерверки.
Неужели Август снова зажёг для меня небо?
Я так любила фейерверки.
Я начала искать его, но он исчез.
Всё стало таким тихим.
Всё стало таким ярким.
ГЛАВА 54
Огонь опалил мои вены.
ГЛАВА 55
Шум ударил в барабанные перепонки.
ГЛАВА 56
Жар обжёг мою кожу, а затем холод скользнул вниз по горлу, и мои лёгкие расширились, как мехи, и из них вырвался крик, который отразился от нёба и запульсировал у меня на щеках, пробудив жестокую боль.
Бум.
Бум.
ГЛАВА 57
Раздался звон металла.
Затем дикое биение у меня в груди.
Полосы яркого света.
Вспышки ослепляющей боли.
Цветовые пятна.
Светло-синий.
Персиковый.
Зелёный.
Коричневый.
Затем белый.
Так много белого.
ГЛАВА 58
Пип… Пип… Пип.
— Она умерла, но она вернулась, мама.
Кто умер? Сандра?
— Подожди. Мне нужно… Я тебе перезвоню.
Громкий пронзительный скрежет.
А затем пять горячих точек на щеке.
И зелёный.
Два зелёных шара.
Не шара.
Глаза.
— Ямочки?
Зелёный цвет расплылся и померк.
Но всё сделалось не белым, а чёрным.
ГЛАВА 59
Пип… Пип… Пип.
Тёплый аромат кожи.
Специи и опилки.
Ровное биение сердца рядом с моей спиной.
Ба-бам… Ба-бам… Ба-бам…
Ритмичный и чёткий звук.
Резкий всплеск звуковых сигналов, эхом разнёсшийся вокруг меня, встряхнул моё тело и окутал меня.
— Ямочки?
Пип. Пип. Пип.
Я моргнула, но вокруг было темно. Так темно.
— Я хочу…
— Чего ты хочешь, милая?
— Цвета.
Что-то щёлкнуло, а затем чьи-то руки осторожно перевернули меня на спину.
На фоне потолка кремового цвета вспыхнули зелёный, чёрный и золотой цвета. Жар обжёг мои глаза; затем что-то мокрое скатилось по моей щеке: слеза.
Удары моего сердца участились. Замедлились. Пип… Пип… Пип…
— Что такое? — глубокий голос задрожал в воздухе между нашими лицами.
Я подняла руку, желая коснуться подбородка Августа. Он повернул лицо, и его губы прикоснулись к моей ладони.
— Было так темно, а потом так ярко, — пробормотала я. — Что со мной произошло?
Его дыхание сбилось.
— Что? — спросила я, поднимая другую руку и убирая волосы, закрывающие мой левый глаз.
Оказалось, что это были не волосы, а бинт.
Толстый бинт.
Я стала дергать за него, пока не нашла край, а затем начала снимать его, но Август поймал мои пальцы.
— Не снимай его.
— Почему нет? У меня идёт кровь?
— Нет. Может быть. Просто не снимай его пока. Грег сказал, что придёт утром. Он сделает это сам.
— Х-хорошо.
Что-то в выражении его лица заставило моё сердце забиться немного быстрее, и больничная палата наполнилась резкими звуковыми сигналами.
— Кассандра… она?..
— Мертва? Да. Она мертва. Ты убила её. И это убило тебя, — его голос сорвался. — Это… убило… тебя.
Я провела ладонью по его подбородку, нажимая немного сильнее, чтобы убедиться, что он был настоящим, и я тоже.
— Я умерла?
Тихая белая пустота была смертью.
— Как… как мне удалось вернуться?
Его веки опустились, как будто он хотел стереть эти воспоминания.
— Я укусил тебя.
Я нахмурилась.
— Ты укусил… о…
Мой открытый глаз округлился.
— Как в той легенде?
Он кивнул, его густая щетина царапнула мою ладонь.