— Я покончил с этими разговорами. Не уйдешь!
— Я тоже.
Она откинулась назад и ударила меня по лицу, причем не ладонью, а изогнутыми пальцами, чтобы как следует расцарапать физиономию. Я отпрянул, но тут же схватил ее за волосы и снова впился в ее губы, не обращая внимания на все ее лихорадочные пинки и удары. Она боролась со мной изо всех оставшихся сил, а затем обмякла в моих объятиях. В этот краткий момент затишья между нами, ее дыхание тяжело вырывалось изо рта, а сердце колотилось так… что в солнечном свете мне была видна ее трепещущаяся яремная вена, и я мог чувствовать гул в ее венах.
— Отпусти. — Попросила холодным тоном. Я разжал руки. Покачнулся.
— Ложись, буду лечить тебя.
Лег, напряженно смотрю на нее, не убежит ли. Положила руки мне на голову. Закрыла глаза. Вздрогнул. Судорога боли прошла по всему телу. Полегчало.
— Все не вылечила, но что смогла…
Сидит, обхватила руками колени.
— Надо идти… — Подняла голову, посмотрела на меня. Я встал, меня заштормило, мое тело завалилось на бок, когда я попытался предпринять очередную попытку подняться. Справился. Стою, качаюсь…
— Ты выглядишь так, как будто сейчас упадешь.
— Твоими стараниями, — буркнул я недовольно. Смотрю на нее с подозрением.
— Извини, была не права, вспылила. Готова покорно идти в это твое поселение. Пойдем выбирать мне пару. Надеюсь на твою помощь Зак. Я опишу тебе параметры своего идеального мужчины, а ты посоветуй. — Посмотрела на меня холодными, стеклянными глазами, — ты не слишком слаб, чтобы передвигаться?
Мысль о том, что она считает меня слабым, сделала мой голос острым как лезвие ножа.
— Только не надо обо мне волноваться, женщина.
Она нахмурилась.
— И не подумаю, ардорец.
Я нахмурился. Мне это не понравилось. Я вдруг понял, что хотел бы, чтобы Шиара заботилась обо мне, и это понимание сводило меня с ума.
— Ты бледен.
Ну, это неудивительно, когда так щемит в груди.
— Я в порядке.
Последовало долгое молчание. Затем она произнесла.
— Спасибо, что спас меня от солдат. Я так испугалась. Не самая приятная смерть ожидала бы меня.
Изнеможение в ее голосе заставило меня ненадолго забыть о своей боли, и заметить, что ее плечи были опущены, а под глазами залегли темные круги. Она была явно утомлена.
— Ты можешь идти?
— Только не надо обо мне волноваться, мужчина. Не забыл, я солдат. — Встала с трудом, — пойдем. Где ты там бросил наши сумки?
Дальше шла холмисто-скалистая местность, изрезанная неглубокими ложбинами, изморщиненная зубастыми каменистыми складками. Мы поднимались из ложбины на ту сторону, потом на сю, перепрыгивали с камня на камень. Камни острые, я видел, что они ранили ее ноги. Хмурюсь.
— Ты в порядке? — То и дело спрашиваю я;
Она дышала тяжело:
— Вперед ардорец, вперед, я тороплюсь к своему счастью. Все так и свербит, как мужа хочется.
Я тяжело переламываю в себе нудную нутряную боль.
Солнце медленно опускалось. Какой долгий, тяжелый день. Предгорья оживились; тени, которые до сих пор неподвижно прижимались к складкам местности, начали безмолвно выскальзывать оттуда и забираться всё выше, в горы, словно огромные синие пауки. Становилось прохладно.
— Сядь, я разожгу костер. — Сейчас, размечтался. Пошла собирать хворост… Слежу за ней краем глаза. Убегать не планирует. Устраивается спать на холодную землю.
— Поешь.
— Спасибо, Зак, я совсем не хочу. Спокойной ночи. — Ровный, безупречно вежливый голос. Ну и дура. Ем, раздражаюсь. Идиотка. Понюхал воздух. Холодает. Мне все не нравится, хочется орать и кричать. Ей холодно. Я это знаю. Наплевать. Лег. Я смотрю на нее и вижу ее плечи в пляшущем свете костра, волну ее темных волос, спину и чуть намеченную линию позвоночника, выглядывающую из широкого воротника слишком большой рубашки…
Я не знаю, что делать. Никогда не был в таких ситуациях. Хотелось притянуть ее ближе. Я хотел… Ох, проклятье… Я хотел лечь сверху. Прижать ее. И…
Желание было таким сильным, что я отчетливо представил себе план действий…Лежит, свернулась вся калачиком, маленькая такая… Ненавижу!
Поздняя ночь. Не сплю. Волнуюсь. Ясная и очень холодная ночь. Лежу с открытыми глазами, смотрю на небеса. Луна взошла уж высоко, а над головой разостлался черный полог, усыпанный бесчисленными драгоценными камнями, которые поблескивали то голубым, то зеленым. Обычно в этот момент я думаю об Арнелии, не сейчас, вспоминаю рассказ Николаса об обморожении Госпожи Рема, тогда она чуть не умерла… Все они из внешнего мира маленькие и слабые, тревожно привстал на локте, посмотрел на Шиару, почему же так страшно! Давно, очень давно я так не боялся. Костер потух, только едва темно-красные угольки слегка мерцают — мы не можем поддерживать огонь в темноте — это может привлечь нежелательных визитеров. Дышит ли она? Ничего не видно. Не могу больше! Достала она меня. Злюсь. Подполз к противной креландке. Ненавижу!