Я сидела на скамейке и отдыхала. Скамья стояла на самой вершине холма, противоположный склон которого резко обрывался высоким утесом. Моему взору открывался прекрасный вид на весь город внизу, далее поля, ветвистая дорога в сторону леса, какие-то полуразрушенные дома, вдали — темный лес, на горизонте дальше — синяя гряда высоких гор.
Там где-то сейчас мой Рем, идет ко мне. Скоро я его увижу, он меня поцелует, пожалеет, наругает… Как вспышка зигзагистой молнии, перерезало мысли короткое воспоминание: лес, бурые стволы деревьев в зеленом пышном уборе; влажный, горячий блеск фиолетовых глаз моего мужчины, сладкое наслаждение…Вздохнула… Зря я начала все эти воспоминания, расстроилась только — попыталась и не смогла найти в душе точку опоры, чтобы остановиться в болезненных раздумьях и вернуть себе прежнее ровное настроение. Мне так страшно без него. Опять вздохнула, я чувствую, что мой муж слабеет, знаю как часто он теряет сознание, я знаю его боль. Ошейник высасывает его силы. Надо торопиться… Завтра, все случится завтра.
Ноги заледенели от неподвижности, спина и плечи давали о себе знать, я чувствовала дикую усталость, но не уходила, я прощалась с жизнью, на всякий случай. Как грустно, поплакать что ли? Со всех сторон обдумала эту идею. Не стоит пожалуй — Рема расстрою еще больше, да и не помогут мне слезы. Надо еще раз все обдумать. Так. Одежда у меня готова — черные брюки для верховой езды, высокие сапоги, плотная курточка. Приготовила два факела, спрятала в кусты, недалеко от склада. Только бы дождь не пошел завтра. Усмехнулась, чуть больше года назад единственным моим переживанием было, что дождь испортит мои шелковые платья и прическу, теперь я боюсь, что не смогу зажечь факел чтобы взорвать пороховой склад. Могла ли я, избалованная принцесса, когда-нибудь предположить, даже в самом моем худшем кошмаре, что это будет моей судьбой. Встряхнула головой. Прекрасная судьба, не жалуюсь… Дальше: Завтра напишу Рему, чтобы они были готовы. Закусила губу, надеюсь, очень надеюсь, что я справлюсь. Чувствую я себя намного лучше, сильнее, опять кушать хочется постоянно. Достала пирожок из сумки, откусила кусочек. Завтра, малыш, завтра мы увидим твоего папочку…
Напряглась, прислушалась: опять далеко, глухо, как в вату, рокочуще бухали орудия, редко и далеко. Кого они там расстреливают? Кто в кого стрелял — никому не было известно. Даже по ночам. И днем не успокаивались. Прислушалась и убедилась — да, это не гроза — тяжелые креландские орудия. Тяжело, далеко и глухо. Вот еще раз: бу-у. бу-уу…
Утром тупой болью в спине вспыхнуло сообщение от Рема: «мы здесь» — У меня ускорилось сердце от счастья. Душа пела. Он здесь, здесь, рядом, недалеко. Прямо сейчас я могу побежать к нему и уже через час смогла бы обнять, поцеловать… Нельзя. Как я буду смотреть потом в глаза Николасу, ардорцам. Нет, я нужна своим людям. Но как же все-таки хорошо! Выглянула в окно. И дождь не пошел, на небе ни тучки! Рем знает, что я рада, я почти вижу, как он улыбается, погладила себя по животу, «не переживай, любимый, в животике тоже всем хорошо и уютно»
Вздохнула. Ну что ж, теперь моя очередь. Взяла противный нож, села на кровать, как хорошо было, когда ничего не болело, ну это ведь последнее мое сообщение, перед встречей… я верю, я надеюсь…
Высунув из губ кончик прикушенного языка, сопя от напряжения, начала вырезать: С.Е.Г.В.П.О.Л.Н.О.Ч.Б.Е.Ж.И.М.
Вот и все — время обозначено. Нога болит. Надо поесть что-нибудь.
Лукас
Наконец закончился этот сумасшедший бег. Останавливались только для обхода очередной смертельной сети, колыхающейся тусклым металлическим светом между деревьев. Для обхода мин, капканов, ям…
— Сколько же их здесь! — Потрясенно повторяет Сай. — Шиара, ты спасла нас!
Женщина Зака устало кивает. Сил на внятный разговор нет ни у кого. Постоянное напряжение, тревожное всматривание вперед, под ноги, по сторонам. Голова гудит, глаза устало слезятся, нельзя расслабляться, нельзя… Бежим…Зак впереди, хмурится, волнуется за Шиару, за Рема, тот так и не пришел в себя утром. Напряжение на его изуродованном шрамами лице было очевидным: челюсти сжаты, брови низко опущены. Ричард не отходит от носилок. Бежим. На подходе к Туаурской возвышенности стали явно слышаться орудийные грохотания вдалеке.
— С кем они там воюют? — Тревожно ворчит Крейг. — С нашими что ли? Может наши с другой стороны напали на них?
— Быстрее, быстрее, — торопит всех Николас, его лицо, черное от усталости, прочерченное ручейками пота, — быстрее…
Муть свинцом налила темя. — Быстрее, бежим. — Теплился пасмурный июньский день. Текучие облака табунились на небе, застлили солнце. — Быстрее, быстрее… — Сбоку крик,