Николас как схватил Ариэлу в охапку, так больше и не отпускает. Сидит, обессиленный, прислонившись к дереву, вцепился в руку жену, как клещ — не отдерёшь. Да Ариэла этого делать и не собирается. Сейчас она у него на коленях сидела. Я видел, что пальцы ардорца иногда чуть заметно подрагивали, будто их судорогой сводило. Выражение абсолютного счастья, граничащего со слабоумием, с бледной физиономии Николаса никак сойти не могло. Хотя время от времени он и вспоминал о том, что полагается хмуриться и быть серьезным.
Мы ввели Николаса в курс дела. Рассказали ему про Владыку:
— Так этот идиот и лежит теперь… — закончил я рассказ.
— Сай, мне нужен меч, — заявил я.
— Ты ходишь то с трудом, — выгнула бровь Шиара. — Зачем, во имя Создателей, тебе понадобился еще и меч, глупый ты мужчина?
Я посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— Да затем, что с мечом у бедра я буду выглядеть еще сногсшибательнее глупая ты женщина!
— Зак шутит! Не верю, — слышу я бормотание Лиэма.
Я и сам не верю. За эти ужасные три дня эти два монстра уничтожили меня. Растоптали. Я из грозного воина превратился в нежную няньку Рема, собирателя цветочков и бабочек, широкой жилеткой для слез…От меня прежнего мало что осталось. Вероятно, только жалкие обрывки гордости. Пора уже пришпиливать их к мачте моего тонущего корабля вместо флага.
Шиара билась в колодках, стараясь хоть чуть-чуть уклониться от каждого следующего удара, однако, это не помогало — плеть все равно находила свою цель… — Лысый креландец занес плеть для очерередного удара…
Я со всхлипами проснулся. Сердце стучит как сумасшедшее, в голове стучит мысль — «ее поймали, надо бежать, спасать, поймали…Шиара, моя Шиара…»
Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя и начать соображать — ночь, луна, звездное небо, тепло, спину приятно холодит ветерок, животу холодно… животу! Открыл глаза — так и есть, креландка пропала! Ну куда она побежала на этот раз? Поймаю и прибью — точно прибью… Полыхающий от гнева вскочил. Огляделся — в лагере тишина и покой — Чуть в стороне Рем с Мирой спят, она крепко прижалась к мужу. Я вижу, как спокойно поднимается и опускается грудь Владыки, счастливо улыбнулся, жив, хорошо то как! Из широких штанов торчат его голые, тощие ноги. Лукас лежит на боку, подобрав колени, натянув одеяло на голову, Николас приподнял голову, тревожно смотрит на меня — «что то случилось? Помощь нужна?» — читаю я в его взгляде, «нет, спи» — помотал я головой, сам справлюсь, найду поганку и отшлепаю…
Иду в лес. Как далеко она убежала? В какие неприятности успела попасть…Дура! Нож в руке, тихо ступаю по ночному лесу. От ужаса разболелся живот, ноги подворачиваются. Только бы не опоздать… Идти пришлось недалеко. Она сидела спиной ко мне на высоком берегу тихой речушки. Ветер, подувший с закатом со стороны долины, частично разогнал туман, месяц проливал сквозь облака достаточно света, и мне была отчетливо видна ее изящная фигура. Нашел, жива, рядом! От облегчения накатившего на меня, казалось, я слышал дыхание земли. Она сидела, вся облитая нежным лунным светом, обняв колени руками, и молча смотрела на воду. Услышала меня, вздрогнула, со страхом обернулась. Увидев, что это всего лишь насмерть перепуганный и дрожащий от бешенства я, снова расслабилась, поймала мой пылающий злостью взгляд и улыбнулась, по-кошачьи щуря карие глаза.
— Так ты поцелуешь меня или все-таки перережешь глотку? — поинтересовалась креландка, кивая головой на нож в моей руке.
— Ты почему опять убежала? — От злости мой голос превратился в свистящий шепот. Нависаю над паршивкой.
— Никуда я не убежала. Я проснулась и не могла снова уснуть. А ты так сладко спал. Что я решила не беспокоить тебя. Захотела немного прогуляться и набрела на это волшебное место. Красиво, правда? — Ее густые темные волосы, перевязанные золотой ленточкой, свисали почти до пояса, а длинная белая ардорская рубашка, перехваченная в поясе розовой тесемочкой, закрывала ее колени.
Мои глаза от возмущения метают молнии. “Погулять решила! Кретинка!»
— Я запрещаю тебе уходить! — Рычу на нее. От злости и пережитого ужаса меня все еще трясет.
Я чувствую себя так, будто пару недель провел в запое, меня шатает, и дыхание тяжелое и сбивчивое. Наверное, я был бледен, как труп.
Встала, подошла ко мне, обняла.
— Бедный мой, перепугался весь…
Кто перепугался? Я перепугался? Да я просто в бешенстве, что она никогда меня не слушается! Я никогда и ничего не боюсь! Кричу:
— Ты понимаешь как это опасно! Дура, да вокруг…