— Ты выйдешь за меня замуж?
— Да. — Как-то уж очень заторможенным и не очень счастливым он выглядел. Как бы ему объяснить, что если он не хочет, она его не принуждает…
Все бы хорошо, но вот только огромный ардорец зеленел на глазах. И напоминал свеже-скошенную, чуть увядшую траву на луге.
— Зак… ты правда хочешь иметь малыша? Слушай, ты не обязан на мне жениться только из-за ребенка, если ты его не хочешь…
— Где Владыка? Поженимся сегодня же вечером, ах, уже вечер, ночью. — Схватил ее, поднял на руки. — Тебе нельзя нагружаться слишком сильно…
— Подожди, ходить мне можно…
— Не хочу рисковать. — Он вдруг встал как вкопанный. Поставил ее на ноги, отступил на шаг. В его черных глазах мелькнуло подозрение.
— Ты-то сама хочешь моего ребенка? От меня? Такого урода?
— Великая Создательница… Конечно да…Только если ты против, я уйду, я сама рожу… Хотя я уверена, что ты будешь прекрасным отцом.
— Я…Буду…Отцом…
И тут-то наконец Зак закатил глаза и потерял сознание…
Зак
Открыв глаза, я первым делом увидел Шиару. Ее лицо светилось любовью. Вокруг столпились друзья, но я смотрел лишь на нее одну.
— Привет, — мягко сказала она.
Я поднял руку и прикоснулся к ее лицу. — “Только бы не заплакать. Только бы не…” — Я почувствовав, как из глаз хлынули слезы. Я разрыдался, как сопливый идиот. На глазах у всех. Я плакал, как девчонка, смущенный своей слабостью, но ничего не мог с собой поделать. Шиара гладила меня по голове, по лицу:
— Поплачь, поплачь Зак…
Она обняла меня и сильнее прижалась ко мне, это ощущалась так, словно она насквозь прожгла мое заледеневшее сердце и поселилась там, растопив мою душу своим теплом, когда я сделал первый честный глубокий вдох за несколько лет.
Рем опустился рядом с нами на колени. Владыка счастливо улыбается:
— Мы все сбежались на грохот, решив, что на нас напали или Госпожа опять балуется, а тут ты лежишь… Поздравляю!
Мира
Пролетел над нашими головами теплый и ясный август, подлетел сентябрь — погода все еще оставалась летней. Но в конце месяца начались дожди, над предгорьями непрерывно висели низкие тучи, с деревьев капало, задули резкие ветры.
Практически все многочисленное население ардорского поселения занято заготовлением продовольствия. Женщины и дети собирали лесные ягоды, грибы, орехи, в заброшенных садах находили фрукты и овощи. Собирали урожай с полей, покинутых креландцами. Мужчины охотились, удили рыбу. Другая, многочисленная часть ардорцев, отыскивала разбросанные по всему предгорию мины и смертельные ловушки. После продолжительных совещаний ардорцы решили, что им не хватит технических знаний, чтобы деактивировать их, поэтому пришли к решению, что их будут просто элементарно взрывать.
Многочисленная объединенная ардорская армия во главе с Николасом ушла к Осгилиану уже больше, чем две недели назад.
Каждый день я докладываю взволнованным друзьям, что ардорцы идут, Владыка жив-здоров, не волнуется. Сердце Рема стучит уверенно. Идут… На двенадцатый день их пути я поняла, что Рем начал чувствовать легкую боль из-за удаления от Госпожи на огромное расстояние. Идет… боль нарастает, но пока терпимо…Идет… не очень терпимо…
Великие Создатели! Как бы мне хотелось, чтобы закончилась эта война и страдания, чтобы кончились наконец все эти волнения и муж принадлежал только мне. Тогда я спрятала бы голову у него на груди, припала бы к нему, как к живительному источнику, впитала бы в себя хоть долю его огромной силы и вновь обрела бы покой. Ибо я знала, что Рем спокоен и тверд. Казалось, он не ведал, что такое страх. Он не испытал его, даже взглянув в лицо смерти, даже когда шел на пытки. Он знал, что будущее не обещает ему и его народу легкой жизни, и делал все зависящее от него, чтобы предотвратить грядущие опасности. Меня же лихорадило от ужаса, во мне все было напряжено: страх, тревога, надежда, сменяя друг друга, налетали на меня, как порывы капризного ветра.
Беременность моя протекает тяжело. Ричард, оставленный взволнованным Ремом при мне, каждый день осматривает меня, тяжело вздыхает.
— Я справлюсь, Ричард, я сильная…
Действительно, теперь меня почти совсем не тошнило, хотя изматывающие приступы дурноты и слабости охватывают порой в самый неподходящий момент. К тому же я вдруг обнаружила, что совершенно не в силах выносить запах жареных грибов и лука, а потому это пользующееся такой популярностью у ардорцев блюдо готовить отныне было абсолютно запрещено, ибо его всепроникающий аромат распространялся с кухни по всей пещере, готовый, словно дух или привидение, ворваться ко мне в комнату, стоило только отворить дверь. Тогда я хваталась за живот и меня выворачивало наизнанку. Но в остальном — какой усталой я себя чувствую! Порой я ощущаю себя по-детски беспомощной. И разум, и сердце приходят в смятение, чувствительность обостряется, смех часто обрывается слезами, одного слова бывает достаточно, чтобы вывести меня из себя или привести в восторг, меня охватывают приступы неуверенности в себе, мною овладевает растерянность, и эта тоска, которая вдруг рождается в душе и постепенно заполняет все мое существо, заволакивает, подобно тучам, собравшимся сейчас над долиной и, коварно расползаясь, затягивавшим ясное небо.