— Значит сейчас ты креландка, — сделал я вполне разумный и естественный вывод.
Посмотрела на меня прищурившись. Кивнула.
— Правильно, я креландка. Ну что, мыться будешь, креландец?
— Как ты меня назвала, тварь креландская? — на полноценный рев я все еще был слишком слаб, но получилось достаточно громко.
Она принесла большой таз, наполненный теплой водой, и села на колени около меня.
— Ардор ведь завоеван? Завоеван. Креландцами? Да. Император Дарко провозгласил, что Ардор теперь часть Великой Креландии, так? Так. — Она намочила полотенце, слегка выжала лишнюю воду, отчего капающие звуки наполнили тихую комнату.
Она засомневалась, потрогала тряпку руками. — Слишком горячо? Нет, нормально. — Снова опустила ткань в воду. Выжала.
— Значит ты теперь креландец. Правильно? Как и я! — Шиара протянула руку и положила теплую ткань на мое предплечье, я вздрогнул. Всем телом.
— Что все-таки слишком горячо?
— Нет.
— Тогда что у тебя с лицом? Чего клыки выставил, креландец?
— Не называй меня так! — Я лязгнул зубами, чуть не откусив ей пальцы. Я весь клокотал от ненависти.
— И ты меня…
Моет мою грудь, выжала полотенце, вода в судне окрасилась в красный цвет…
— Почему же ты тогда здесь? В Ардоре?
— Меня взяли в армию и направили сюда, — пожала плечами креланд… Шиара.
— Кем? — Выпучил я глаза, она моет мой живот. Только бы не стала спускаться ниже, сопротивляюсь природе из последних сил.
— Напряженный ты какой-то, все-таки наверное слишком горячая вода, а ты стесняешься сказать. — Встала, взяла таз, пошла менять воду…
— Тоже мне, герой, мог бы и сказать, что я тебя чуть не обварила. — Вернулась, несет таз осторожно, чтобы не расплескать. — Вот, так лучше. Как там твои ноги? — Я вздохнул от облегчения, чуть не заплакал, она пропала из поля моего зрения. — Ну-у, ходить ты пока не сможешь, чем же это тебе ноги протыкали? Мечем что-ли?
— Копьем…Она прошлась полотенцем по моим подошвам и пальцам, я дернулся — мне было щекотно. Она перешла к лодыжкам. Поднимается выше. Ну за что мне эта пытка!
— Я солдат, Зак.
— Что? — От изумления я даже забыл на время о своих переживаниях. — Ты же женщина! — Она закончила с моими ногами. Поменяла воду.
— Ну посмотрим твой бок и плечи. — Вздохнула. — Да, женщина, и что здесь такого? Каждая семья должна дать одного бойца в креландскую армию раз в двадцать лет. Мой брат был еще слишком маленьким, пошла я. Я хороший солдат.
Она пробежала подушечками пальцев по моей груди, задержалась на шраме с правой стороны. Я с сомнением посмотрел на этого «хорошего солдата». Несомненно, она была выше, намного выше, чем Госпожа Рема, наверное не найти существо мельче той птички. Но все же Шиара была крохой по сравнению со мной. Я хмыкнул, тоже мне, солдат…Все-таки креландцы ненормальные, что заставляют женщин идти на войну…
— Женщина не должна воевать, — слова даются мне тяжело, меня трясет. Трясет от ненависти, конечно, я ее ненавижу. Она была солдатом в креландском войске, убивала… — Шиара хмыкнула, — Что ты знаешь о жизни, ардорец, — она наклонила голову, рассматривая мое плечо, ее волосы спадали вниз по плечам. Создатели, они были прекрасны. Такие темные, но не черные, как мне показалось сначала. Сейчас, чистые, они тяжелой шелковой гривой лежали на ее плечах. Цвет напоминал блестящее темно-красное дерево, отливающее красными и темно-коричневыми тонами. Ее длинные волосы упали мне на лицо. Тяжело дышу, с какими-то всхлипами, вздрагиваю от каждого ее прикосновения…
— Больно да? Я потом еще попробую подлечить. Уж очень большая и рваная рана была, — намочила и выжала полотенце. — Потерпи, надо вымыть, — аккуратно протирает плечо. Мне совсем не больно, но я каждый раз вздрагиваю. Она, от старания почти легла на меня, я чувствую как тёплая вода сбегает по моему боку, чувствую теплое дыхание Шиары на своей коже.
— А почему ты была в тюрьме? — Создатели, я чувствую, как мое тело затвердевает и шевелится. Шиара перекинулась через меня и рассматривает мой бок.
— А тут у тебя все зажило, Ай я молодец! А меня пытались изнасиловать однополчане, вот я и поубивала парочку. Меня и бросили к зверю на расстерзание, говорят, нет участи худшей на свете, чем быть со зверем. — Смотрит мне в глаза, облизывается. Я судорожно царапаю пальцами по полу, пытаюсь уползти, помогаю себе пятками… Кажется, сейчас скулить начну…
— А почему креландцы не использовали тебя как мага-целителя? — Голос не подчиняется мне, вылетает какое-то каркание…