Сейчас она стояла на коленях у реки Кентукки, и ее блестящие волосы струились по плечам и груди, освободившись, наконец, из тугого узла на макушке. Девушка встряхнула головой, просушивая их на ветру, расправила пальцами спутавшиеся пряди — ведь гребня у нее не было — и заколола шпильками.
Над рекой стал подниматься туман: слоистый, каким он обычно бывает вечером. Собрав все свое мужество, Чериш неохотно повернула назад, к лагерю. Она невольно поеживалась, идя через лес на дымок костра, поэтому, приближаясь к стоянке, немного успокоилась, не видя Джесса Бергесса, обычно лежащего у огня. Приветственно помахав завернутой в одеяло девочке, лежащей под низкой крышей самодельной палатки, Чериш обратилась к женшине, что сидела на корточках у костра:
— Ну как Юнити, миссис Бергесс? Ей немного лучше сегодня?
— Сдается, что так — она поела, — раздраженно ответила та, не без труда поднимаясь.
Миссис Бергесс была копией своей пятнадцатилетней дочери Юнити, только постаревшей. Располневшая и неряшливая, она вечно ворчала и на что-нибудь жаловалась. Сейчас вот Юнити слегла от лихорадки, и они застряли здесь почти на целую неделю.
— Не думаю, милочка, что твой братец вернется, ушел-то уж почти пять дней назад.
— Он обязательно вернется, — ответила Чериш с убежденностью, которой ей на самом деле так не хватало, и направилась к убежищу, что Рой соорудил для нее перед уходом.
Опустившись на разостланное на полу одеяло, она развернула второе, чтобы пересчитать свои скудные пожитки. Все было на месте; платье на смену, материнская шаль, гребень и расщепленный ивовый прутик, которым она чистила зубы, если под рукой была соль — теперь всеми съестными припасами завладели Бергессы. Среди свертков девушка нащупала знакомые очертания ружья, мешочек с дробью и порох. Чериш тихонько вздохнула — по крайней мере, в случае опасности это послужит ей защитой.
— Ах, Рой, как ты мог быть таким безрассудным! — прошептала она в отчаянии, вдруг почувствовав всю безысходность своего положения. Волна жгучей тоски нахлынула на нее, и с полными слез глазами она всем сердцем пожелала опять очутиться в Вирджинии. Сжав дрожащие губы, она поклялась себе во что бы то ни стало вернуться на родину. Милая ее сердцу хижина потеряна навсегда, но если уж на то пошло, она может выйти замуж за кого-нибудь из соседей. Правда, ей было трудно остановить выбор на ком-либо из тех троих парней, которые за ней ухаживали. Все они были глупы или скучны, и ни один не удостоился большей чести, чем поцеловать ее руку.
По правде говоря, все эти молодые люди трепетали перед красивой девушкой, походившей на фарфоровую статуэтку: нежная кожа, бирюзовые, словно летнее небо, глаза, овальное личико с точеными чертами, обрамленное мягкими, вьющимися волосами цвета осенних кленовых листьев. И то, что Чериш не осознавала вполне действия своей красоты на окружающих, было частью особого очарования, выделявшего ее среди других красавиц.
Девичьи мечтания были прерваны возгласами миссис Бергесс, просившей сына принести воды к ужину. Чериш невольно сморщилась, увидев, как та грязной рукой достала горсть крупно молотой муки. Добавив щепотку соли и немного сырой воды, миссис Бергесс слепила из этого месива лепешки и положила печься на плоский камень. Из другого мешка появились полоски сушеного мяса; разложив их на кусочке коры и полив водой, женщина стала ждать, пока они размягчатся, потом намотала на рогатку. Нагнувшись над огнем, она держала этот вертел над раскаленными углями, чтобы мясо подрумянилось в пламени. Достаточно поджаренные, по ее мнению, куски складывались на импровизированные тарелки из коры вместе с ломтями кукурузных лепешек, снятых с горячего камня при помощи грязного подола. Джерд поспешил выхватить свою долю из огня, хотя Чериш и не думала подходить к костру.
— Поела бы, дорогуша. Весь груз своего брата тебе придется нести самой, — послышался голос миссис Бергесс.
— Я не голодна, — соврала Чериш. — Я нашла в лесу ягоды.
— Как, и ты не принесла бедняжке Юнити ни одной ягодки? — В голосе женщины слышался горький упрек.
— Их было совсем немного и уже переспелых… — объяснила Чериш и пожалела, что не придумала другого предлога, чтобы отказаться от ужина. Она забралась подальше в свое убежище и вытащила из мешка немного сушеного вяленого мяса. Оно было жестким, но его вполне можно было прожевать, подержав немного во рту.
Джесс Бергесс все еще не возвращался. Чериш была в ужасе от одной мысли о встрече с ним. Она не отважилась бы теперь идти куда-нибудь одна, чтобы это чудовище застало ее врасплох. При таком положении вещей лучше оставаться здесь, в присутствии Юнити и миссис Бергесс. Однако девушка предполагала, что Джесс Бергесс найдет повод выдворить ее из лагеря подальше от его жены и отпрысков.
«Нужно быть готовой к его появлению», — решила Чериш. Быстро оглядевшись, не видит ли кто, она достала ружье, порох и дробь Ствол был слишком длинным и не умещался под платьем. Тогда она сделала из шали петлю, перекинула ее через плечо, как перевязь, а внутрь положила ружье и все остальное.
Закончив приготовления, она отодвинулась в глубину палатки, чувствуя себя хотя бы немного в безопасности.
ГЛАВА 2
Бергесс вернулся в лагерь затемно. Он смеялся и с кем-то разговаривал, и Чериш было возликовала, подумав, что Рой вернулся. Но она быстро разочаровалась, увидев двух бородачей, одетых в перепачканные штаны из оленьей кожи, волочивших привязанные ремнями к спине мешки, туго набитые шкурами.
— Ирма, — позвал Джесс, — есть давай. Его жена появилась из-под развесистого дерева, почесывая живот.
— Где ты был? — прохныкала она. — Кого притащил сюда?
Маленькие глазки на ее жирном лице прищурились от дымивших в костре зеленых веток.
— У нас гости. Дай им чего-нибудь поесть.
— Но еда кончается, — пожаловалась миссис Бергесс.
Но желанию поговорить с людьми, противиться было невозможно. Она больше не возражала и, достав из мешка продукты, стала лепить те же сырые рыхлые лепешки.
Охотники оставили свои рюкзаки на краю поляны и присели к огню, держа, тем не менее, ружья под рукой. Они в открытую глазели на Чериш, и по тому, как самодовольно они ухмылялись, девушка поняла, что старый Джесс уже успел порассказать о ней.
Хозяин пустил по кругу кувшин с каким-то пойлом. Сделав большой глоток, каждый утирался тыльной стороной руки. Еще пара кругов — и зверобои смеялись и толкали друг друга локтями, рассказывая о своих охотничьих подвигах, подлинных и мнимых; они упивались вниманием Джесса и Джерда, сидевшего, скрестив ноги, рядом с отцом. Миссис Бергесс подала кукурузные лепешки и вернулась к больной дочери. А кувшин продолжал двигаться по кругу.
Разговоры становились все развязнее, мужчины тупо скалились, поглядывая на Чериш сквозь пламя костра. Она же чувствовала растущее беспокойство.
Костер догорал, и настроение Чериш становилось все мрачнее. Оцепенев от усталости, она затаилась и стала прислушиваться к разговору. Интуиция подсказывала, что спать не стоит, если она хочет пережить эту ночь.
Иногда беседа в самом деле становилась весьма интересной. Джесса интересовали индейцы. Охотник постарше, крепко сбитый, со шрамом у правого глаза, пробыл в этом районе дольше, чем другой. Он рассказывал об индейцах племени чероки, которых считал самыми ловкими воришками.