— Если хотите, отправляйтесь в дивизион капитана Лукаша, увидите наших богов войны в деле, — предложил Лесняку начальник штаба полка.
— Лукаша? — переспросил с оживлением Михайло.
— Да, — подтвердил начштаба. — А чем вы удивлены?
— Сколько ему лет и откуда он родом? — торопливо спросил Лесняк.
— Годами, кажется, чуть постарше вас. А вот откуда он родом — не знаю, — как-то неуверенно сказал начштаба. — Не интересовался. А что, может, он ваш знакомый или родственник? Звать его Иваном Павловичем.
Михайлу оставалось только развести руками — имени-отчества Ланиного мужа он не знал.
— Вот на месте и выясните, — приветливо улыбаясь, сказал начштаба, крепко пожав руку Михайлу. — Желаю успеха.
КП дивизиона помещался в блиндаже у хутора Зеленый Гай. Когда Лесняк вошел в блиндаж, капитан сидел за столом, внимательно рассматривал карту, делая на ней карандашом какие-то пометки. Черные брови, высокий лоб, темно-русые волосы зачесаны с пробором. Да, это он. Михайло всего один раз, и то мимоходом, видел его с Ланой в кинотеатре. Он тогда, слегка наклонившись к Лане, что-то сказал ей и сам весело рассмеялся. Запомнился он Михайлу спокойным и добродушным. У этого же лицо обветренное, почти черное, между бровями пролегла глубокая складка, острый и строгий взгляд. Все это придавало ему вид мужественного человека, обладающего волевым характером.
Михайло представился и протянул Лукашу свое корреспондентское удостоверение. Капитан оторвал взгляд от карты и, немного прищурившись, пристально посмотрел на прибывшего. Медленно поднялся, взяв у Лесняка удостоверение, скользнул по нему взглядом и вернул хозяину. Четко козырнув, сказал:
— Капитан Лукаш. Вы учились в Днепровском университете? Кто б мог подумать, что вон где придется нам встретиться один на один. Еще там, дома, я кое-что слышал от Ланиных подруг. Как говорится, шила в мешке не утаишь, а вскоре и Лана мне сама рассказала.
Лесняк опустил глаза.
Капитан вздохнул:
— Да вы, лейтенант, не смущайтесь. Дело давнее и с точки зрения молодости — нормальное. — Он помолчал и, снова вздохнув, проговорил: — Да, молодость. Как недавно и как давно это было…
— Вы переписываетесь с Ланой? — спросил Михайло. — Мне говорил Радич…
— Нет больше Ланы… Минувшим летом на Кубани погибла… — глухо проговорил Лукаш.
Наступила тишина. Потрясенный Михайло молчал.
— В прошлом году я разыскал ее в госпитале, — продолжал Лукаш. — Наладилась у нас переписка. Какие сердечные письма писала она мне. Все уговаривала: «Береги себя, Ваня, уцелей, Ваня. После войны у нас будет счастливая семья…» — Капитан на миг закрыл глаза, сжал челюсти. Преодолев волнение, продолжал: — Взводу Радича приказали взять высоту. Они взяли ее и долго удерживали. Когда кончились патроны, Радич пополз, чтобы подобрать немецкие автоматы. Его ранило, а может, и убило. Светлана бросилась к нему на выручку, и ее… У этой же высоты и похоронили. Обо всем этом мне написал ваш университетский товарищ — Бессараб.
Он опустился на скамью и, обхватив голову руками, сидел покачиваясь. Вскинув взгляд на бледного, растерянного Лесняка, сказал:
— Садитесь, я совсем забыл предложить вам сесть. Угостил бы вас чаем, да кипяток кончился.
Михайло, опираясь рукой о стол, с трудом сделал два шага и опустился на сбитую из грубых досок табуретку.
«Вот так… Нет уже Ланы… Дочку потеряла, отца, сестру, а потом и сама… Вот как сложилась твоя судьба, Лана… — тяжело и смутно вертелись мысли в голове Михайла. — А что же с Радичем, Кажаном, Жежерей, Печерским?»
Несколько поколебавшись, Лесняк спросил Лукаша, что он знает о литфаковцах, служивших с Ланой.
— Когда наши отбили высоту, Радича среди убитых не нашли, — ответил Лукаш. — Видимо, взяли в плен. В полку он числится пропавшим без вести. Остальные были живы, когда Бессараб писал.
Снова оба замолчали, потом капитан, повернувшись к двери, крикнул:
— Найденов! Почему до сих пор нету лейтенанта Готова? Позвони еще раз на батарею — чтоб мигом был здесь!
«Вот так встреча! — невесело размышлял Лесняк. — Мечтал, надеялся — ведь всяко бывает — увидеть Бессараба, Радича или Жежерю, но встретить на фронте Лукаша, Ланиного мужа, — этого я не ожидал. А Ланы уже нет…»