Подплыли к подбитой птице. Сержант перегнулся через борт, ухватил ее за крыло и подал Михайлу — пуля попала птице в грудь, и сочившаяся кровь сгустками застывала на перьях.
Михайло сел, поправил фуражку и, зажав винтовку коленями, нахмурясь сказал:
— Баста! Охота окончена.
— Почему? — удивился Осипов. — Разрешите, товарищ лейтенант, хоть разок и мне пальнуть. Может, посчастливится?
Лейтенант молча передал ему винтовку и сел за весла.
Осипов с первого же выстрела подбил еще одного нырка, и они поплыли к берегу. Выйдя из лодки, Лесняк направился в свой «кабинет», а бойцы, окружив помкомвзвода, осматривали уточек, живо обсуждали происшедшее, и каждый высказывал свое: как надо подплывать к уточкам и как в них целиться. Это, мол, не дикая озерная утка, а нырок, в него надо целить с расчетом: он ныряет, а ты бей его под водой, тут меткий глаз нужен.
«В наших однообразных буднях даже охота на нырка — необычайное явление, — подумал Михайло. — Пусть хоть этим немного развлекутся».
На пирсе долго не утихал гомон. Мустафа Ганеев кричал:
— Зачем ждать до вечера? При такой жаре мясо быстро протухнет. Надо на огонь — в плите еще жар есть, и кипяток в котле готовый. Я в момент тушки разделаю — и пожалуйте к столу, извольте отведать утятины.
— Дельное предложение, — пробасил Орленков.
Бойцы двинулись в кубрик. Когда проходили мимо приоткрытой двери «кабинета» Лесняка, он окликнул Осипова и приказал ему проводить учения, сам же засел за составление графика занятий на следующую неделю. Прошло около часа, и к Лесняку заявился майор Мякишев. Он учащенно дышал, вытирал носовым платком лоб и смотрел довольно жестким взглядом на Лесняка, который успел вскочить с табуретки и встать по стойке «смирно». Не ожидая рапорта, комбат строго спросил:
— Чем вы здесь занимаетесь, лейтенант?
— Составляю расписание, товарищ майор, а помкомвзвода Осипов проводит занятия с бойцами…
— На кой черт мне ваше расписание?! — повысил голос майор. — Я спрашиваю, что здесь за стрельба? Почему не доложили об этом Лашкову? Как только я прибыл на КП роты, мне позвонил комполка и спросил, что за стрельба в моем батальоне? А я ничего не мог ответить. Кто стрелял?
— Я стрелял, — ответил смутившийся лейтенант.
— Как это — вы? — комбат уставился на него удивленным взглядом. — Из какого оружия стреляли и чем это вызвано?
— Нырка подстрелил из винтовки… Здесь неподалеку плавал, — Михайло указал рукой на заднюю стенку своего «кабинета».
— Нырка? — переспросил майор, и лицо его слегка побледнело. — Да вы что, спятили?! Кто вам разрешил на такие забавы тратить патроны?
— У меня была запасная обойма, — сорвалось с уст Лесняка, и он тут же закусил губу. Ведь он подводит Курдюкова… Узнает об этом командование — не поздоровится старшине.
— Откуда у вас запасная? — не унимался комбат.
— Да так… была запасная, — пробормотал Лесняк, и тут ему в голову пришла спасительная мысль, которой он и воспользовался: — С фронта привез… случайно в рюкзаке завалялась…
Майор вроде чуть-чуть поостыл, опустился на табуретку, проговорил:
— Ну, допустим, с фронта… Почему не сдали на склад? Разве не нашлось бы ей лучшего применения? Подумать только — боевые патроны расходовать на нырка! — И снова повысил голос: — К тому же подняли тревогу на весь полк! Вы хоть понимаете, что натворили? И как прикажете доложить командованию? — Он развел руками и, уже как-то сочувственно поглядев на Лесняка, укоризненно покачал головой: — Как с вами быть! Ничем помочь не смогу. Придется докладывать, как есть.
На столе у Михайла зазуммерил телефон. Лесняк снял трубку и услышал раздраженный голос Лашкова:
— Комбат у вас? С ним будет говорить «пятнадцатый».
«Пятнадцатый» — это код командира полка.
Михайло передал трубку комбату. Взяв трубку, майор машинально встал и выпрямился:
— Товарищ подполковник! Докладывает «тринадцатый». Действительно, это у меня во второй роте. — При этих словах он бросил беглый взгляд на Михайла. — Стыдно говорить: взводный здесь один забаву придумал — по нырку из винтовки стрелял. Кто? Вы не поверите: лейтенант Лесняк. С фронта привез обойму… Я до конца еще не успел разобраться. — И еще стройнее выпрямился: — Есть явиться завтра в штаб полка с лейтенантом Лесняком в четырнадцать ноль-ноль.
Положив трубку, майор снова сел и долго молчал. Потом пожал плечами:
— Ничего подобного в батальоне не бывало. Откуда такая несерьезность?
— Не подумал, товарищ майор, — с виноватым видом говорил Лесняк.