«А теперь, Мишко, приготовься к сюрпризу. Знаешь, кто передает тебе привет? Старший лейтенант Наташа. Встретились мы совершенно случайно, уже здесь, на новом месте (а мы стоим в селе), на улице. Водитель моего танка окликнул меня по фамилии. А в этот момент мимо проходила она. Услышав фамилию, остановилась, (удивленно спрашивает: «Это кто же здесь Лесняк?» Отвечаю ей не менее удивленно. Она пристально поглядела на меня и говорит: «Михайло Лесняк не родственник ваш?» — «Мой младший брат, — говорю. — На Тихом океане служит. А вы откуда его знаете?» Она улыбнулась, протянула мне руку: «Очень приятно познакомиться. Мне с ним довелось ехать от Челябинска в глубину Сибири. С ним и с Генкой Пулькиным. Звать меня — Наташа Горлица. Что ж, будем вместе фашистов бить?» Я взглянул на ее фронтовые награды: «Счастлив с вами познакомиться. А вот фамилия вам больше подошла бы не Горлица, а Орлица». Она зарумянилась: «Мне моя фамилия нравится». Наташа недавно выписалась из госпиталя и получила назначение в наш полк. Я посоветовал ей проситься в наш батальон. Она так и сделала. Ее назначили командиром. Об этом пишу тебе, чтобы ты знал, под чьим началом мне придется воевать. А когда я сказал Наташе, что твой друг Гена Пулькин погиб на фронте, это ее потрясло. Вот какая произошла встреча. Хотя в наше время каждый день несет нам какую-то неожиданность, ко всему бы пора уже привыкнуть. Однако я, видимо, никогда не свыкнусь с потерей Галины и сына…»
Прочитав вчера еще эти строки, Михайло подумал: «А я разве думал, что встречусь во Владивостоке с Ярковым, Сагайдаком?»
Глядя на голубой треугольник письма и припоминая его содержание, Михайло вдруг понял, что теперь ежедневно опасность будет угрожать и самому Василю. Достал папиросу и снова посмотрел в окно. Солнце светило и пригревало так же, как раньше, в воздухе было тихо, ни один листик на деревьях не шевелился. Но настроение у Лесняка уже изменилось. Только что он был доволен и жизнью, и работой: целый месяц занимался делом, которое было ему по душе. Теперь же в груди теснились странные противоречивые чувства, возникали какие-то сомнения…
Когда он прощался с бойцами взвода, отбывая в распоряжение штаба полка, он видел, что все сожалели о его уходе — и бойцы, и коллеги-командиры — Лашков и Васильев.
Большой группой проводили его за ворота нефтебазы, просили не забывать о них, навещать хотя бы изредка.
Заместитель командира полка по политчасти майор Самойлов сопровождал Лесняка к многоквартирному дому комсостава. Он ввел Михайла в просторную комнату на втором этаже, в которой были старый, ничем не застеленный, густо покрапленный чернилами стол, два стула и аккуратно заправленная железная койка. Торжественно вручая Лесняку ключ, майор сказал:
— Вот ваше жилье и ваш рабочий кабинет. Устраивайтесь. Сегодня отдыхайте, а завтра приступайте к работе. В штабе вам заготовлен пропуск во все наши подразделения. Двери моего кабинета для вас всегда открыты. Так что творите, наш полковой Нестор-летописец! — он улыбнулся и крепко пожал Михайлу руку.
Лесняк опустил на пол свой рюкзак и большую связку книг, раскрыл окно, бросил на койку фуражку и забубнил какую-то веселую песенку. Ведь никогда в жизни он не имел такого просторного помещения. Распаковал вещи, сложил стопками книги на столе и на подоконнике, окинул взглядом комнату и остался доволен: электроосвещение нормальное, на столе — керосиновая лампа, над окнами — свернутые рулоном шторы из черной толстой бумаги для ночной светомаскировки. Все как надо. Живи и работай. Михайлу льстило, что писать историю полка доверили именно ему; правда, он еще не знал, с чего начинать и как приступить к работе, но надеялся, что майор Самойлов и журналисты из «Боевой вахты» кое-что ему подскажут, но главное — архивы.
В приподнятом настроении Лесняк долго ходил по комнате, а когда посмотрел на часы и убедился, что до ужина в полковой столовой, куда он сдал свой продаттестат, оставалось еще больше часа, решил прогуляться. Вышел из дому, пересек дорогу, спустился с откоса и по шаткому мостику перебрался через речушку на другой берег, прохаживался по лесной опушке, мечтал о том, как после написания истории полка будет работать в «Боевой вахте» или в редакции газеты «На рубеже». Стало быть, служба станет интереснее.