После этого разговора еще не одну ночь комната Лесняка представляла собой настоящее поле битвы. Днем хозяин забивал колышками, заделывал все дыры в полу и в стенах, обивал их жестью, но крысы, натыкаясь на препятствие, еще больше бесились — затаскивали колышки в подпол или прогрызали рядом новые дыры и проникали в комнату, грызли книги, устраивали свои шумные оргии. Михайло днем заготавливал деревяшки и швырял в крыс, часто стучал об пол палкой, которая теперь постоянно находилась у его койки, но эти меры не действовали, и со временем он привык к своим неспокойным ночным гостьям и почти не реагировал на их бесчинства. Правду говорят: человек ко многому может привыкнуть, даже к таким тварям, как изголодавшиеся злые крысы.
Работа над «Историей полка», требовавшая сбора и изучения материала, продвигалась медленно, но постепенно материал все больше увлекал Лесняка, и в его голове все отчетливее вырисовывался план всей работы. Полк был создан в начале тридцатых годов, когда развернулось строительство Тихоокеанского флота. Первая здесь зенитно-артиллерийская часть создавалась на базе артдивизиона стрелкового полка, овеянного славой в боях против белогвардейских банд, японских и американских оккупантов. Как раз в этом полку начинал когда-то службу рядовым бойцом подполковник Остапченко. Он принимал участие в боях за Волочаевку, где впервые был ранен. В полку бывал и Сергей Лазо. Остапченко рассказал Лесняку много интересного из тех уже далеких времен, и на этом материале Михайло написал два очерка — о боевых традициях стрелкового полка и о подполковнике Остапченко, о том, как сын крестьянина, переселенца с Черниговщины, вырос из рядового бойца до командира зенитно-артиллерийского полка. Лесняк показал очерки Коровину, и он рекомендовал их для публикации в газете. После появления очерков на страницах «Боевой вахты» майор Самойлов подбадривающе сказал:
— Теперь вижу, товарищ лейтенант, что дело у вас пойдет как по маслу. Главное, говорят, удачно начать. — И тут же с серьезным видом добавил: — Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
Однако это «тьфу-тьфу» не помогло. Как только Лесняк начал изучать документы об истории отдельных артдивизионов и батарей, то увидел, что об их деятельности в мирное время писать будет значительно труднее, нежели о событиях гражданской войны. Здесь почти не было ярких и впечатляющих событий. Надо было в будничной военной службе разыскивать интересные факты, исследовать трудности и пути их преодоления, обобщать опыт воспитательной, политической работы, поэтизировать нелегкое, до известной степени однообразное солдатское житье-бытье, проникать в характеры воинов, в их внутренний мир.
Стремясь сделать более весомыми свои очерки и зарисовки, Михайло прибегал к истории флота в целом, в частности писал о значении поездки в середине тридцатых годов младших командиров флота в Москву, о приеме их в Кремле, о встречах воинов на кораблях и в частях с писателями — Александром Фадеевым, Евгением Петровым, Всеволодом Вишневским и другими.
Конечно же с наибольшим интересом Лесняк писал о своем зенитно-артиллерийском батальоне, многих бойцов и офицеров которого он хорошо знал. В газете «На рубеже» были напечатаны его очерки о бывшем чапаевце майоре Мякишеве и лазовце Звягине. Все эти материалы, вырезанные из газет или напечатанные на машинке, иллюстрировались фотоснимками полкового фотографа и вклеивались в специальные альбомы.
Особую надежду Михайло возлагал на свой будущий очерк о бойцах станции орудийного наведения. Он знал, что, за исключением командира, это подразделение состояло целиком из девушек. Значит, и повествование об этом подразделении должно быть романтично-лирическим, возвышенным. Надеялся услышать там много захватывающих историй от девушек, которые добровольно пришли служить на флот.
V
Лесняк пришел на станцию после полудня. Она размещалась на широкой лесной поляне, посреди которой высилась большая палатка в зеленых и рыжих маскировочных пятнах, а по обе стороны ее стояла сложная и мудреная техника, назначение которой состояло в том, чтобы фиксировать появление самолетов-чужаков на дальних подступах к Владивостоку. Территория подразделения была обнесена высокой изгородью из колючей проволоки. У входа на территорию станции Лесняка остановила низенькая русоволосая девушка с винтовкой за плечами, потребовала пропуск и, нахмурив брови, долго и пристально изучала его. Потом вызвала командира подразделения. К ним подошел старший лейтенант, по внешнему виду одногодок Михайла, высокий, худощавый и немного сутуловатый. Он тоже проверил пропуск Лесняка и между прочим сказал, что его из штаба полка предупредили об этом визите. По его тону можно было понять, что он неохотно повинуется приказу, почему-то не одобряет его. Окинув фигуру Лесняка взглядом своих серо-зеленоватых глаз, он небрежным жестом пригласил его войти на территорию станции. На двух установках станции, которые безостановочно вертелись то в одну, то в другую сторону, бойцы-девушки сидели за пультами. Младшие командиры выкрикивали исходные данные. Увидев своего командира с незнакомым офицером, сидевшие за пультами стали с интересом поглядывать на них. Заметив знак, поданный командиром, продолжали учения, а одна из девушек недовольно воскликнула: