— Я здесь, — глухо отозвался он и бросился к ней.
— Думаете, я не видела, как вы стояли за деревом? — спросила строго. — Кого-то поджидали?
— Вас.
— Неотложное дело?
— Ирина Андреевна! Почему вы избегаете меня? И чем вызвана ваша чрезмерная официальность? Нам вместе работать, и хотелось бы, чтобы наши отношения были дружескими.
Она молча пошла вперед. Он шагал рядом и слушал, как часто она дышала, будто после длительного бега.
— Вы, кажется, сказали, что нам вместе работать? Сомневаюсь. Пока что я подала начальнику рапорт, чтобы меня перевели в другое место, — скороговоркой промолвила она.
— А что произошло? — с нескрываемой озабоченностью спросил он. — Какова причина?
— Причина? — она снова рассмеялась. — Ваше появление здесь…
— Не понимаю, — сказал он. — Не вижу связи.
— Мы уже служили в одном подразделении.
— С тех пор мы не виделись, и я так обрадовался нашей новой встрече.
— Правда? А я, представьте себе, наоборот.
— Почему же? — удивился он. — Чем я провинился перед вами?
Она приостановилась и дрогнувшим голосом сказала:
— Или вы человек без сердца, или какая-то пелена вам глаза застилает. Впрочем, как бы там ни было, а человек вы черствый и жестокий.
— Либо кто-то ославил меня в ваших глазах, либо… — начал было Лесняк, но она прервала его.
— Либо вы строите из себя слишком наивного, — резко сказала она.
Он вышел вперед, преградив ей дорогу.
— Скажите наконец прямо — в чем дело? — Он взял ее за руку, легонько сжал и сам не заметил, как у него вырвалось: — Я люблю вас, Ира…
Сказал и почувствовал, как она чуть вздрогнула, и тут же раздался ее короткий смех:
— Вы что-то сказали?
— Я просто не могу без вас…
Она мягко высвободила свою руку из его руки и опустила голову.
— Господи! — с каким-то затаенным стоном прошептала она.
Он легонько коснулся ее плеча:
— Иринка!.. Поверьте мне!..
Она прислонилась лицом к его груди и разрыдалась. Он растерялся, затем начал слегка поглаживать ее плечи.
— Ну что вы, Иринка! Не надо!
Вмиг она вытерла платочком лицо и побежала вперед. Из темноты он услышал ее тихий, но твердый голос:
— Не идите за мной! И не садитесь в один трамвай со мною.
Им оставалось шагов сто до остановки. Потом он видел, как Ирина почти на ходу вскочила на ступеньку и вошла в вагон.
Утром он приехал на курсы за час до занятий. Сидел в преподавательской (ее еще называли офицерской), просматривал конспект лекций… Скрипнула дверь, и… робко вошла она. Немного постояла, тихо поздоровалась и, подойдя к столу, села неподалеку от Михайла, начала пристально изучать свои пальцы. Не поднимая на него глаз, обронила:
— Часы остановились. Боялась, что опаздываю, а еще никого нет.
— А я уже не в счет? — невесело сострил он.
— Ну зачем вы так? Кроме вас, конечно, — ответила она. Ирина, все так же пристально разглядывая свои пальцы, проговорила:
— Я нистолечки не спала, — и показала на кончик мизинца.
— И я в таком же грехе должен сознаться, — покачивая головой, ответил он.
Они посмотрели друг на друга, и взгляды их словно соревновались: кто кого пересмотрит. Вдруг Ирина закрыла лицо руками и начала весело смеяться. Лесняк сперва удивился, но, глядя на нее, рассмеялся и сам.
В этот момент дверь раскрылась и в преподавательскую широким шагом вошел Батавин. Он небрежно бросил на стол свой портфель и деловито спросил:
— Что здесь происходит? И по какому поводу столько смеха, что хоть лопатой выгребай?
Смутившись, Ирина ответила ему:
— Во-первых, здравствуйте, Борис Николаевич, а во-вторых, Михаил Захарович, оказывается, мастер рассказывать смешные истории.
— Это не истории, а сущая правда, — нахмурился Лесняк.
— Так, может, и меня посвятите в эти дела? — спросил Батавин.
— Повторяться в таких случаях не следует, — ответил Лесняк. — Потерпите до вечера, я дома расскажу вам в ином варианте.
— У-у, жадина! — проговорил Батавин. — Благодари бога, что я тороплюсь в канцелярию, а то не отстал бы так просто.
О, Борис Николаевич — человек проницательный и тактичный — сразу догадался, что их надо оставить одних. Как только он вышел, Михайло сказал:
— Ирина Андреевна! Приглашаю вас в кино.
— А на какой фильм? — спросила она.
— Не все ли равно?
— Тогда согласна. Ждите меня на трамвайной остановке в восемь вечера.
Сказав это, вскочила и выбежала из комнаты.
С этих пор у них и началось. Как только выпадало свободное время, они были неразлучны. Она возила его на 19-й и 26-й километры, в живописные курортные места. Там со склонов сопок до пологого берега Амурского залива, до пляжей, подходил густой лес. Избегая посторонних взглядов, они наведывались в самые глухие уголки Голубиной пади. Водила она его и на вершину самой высокой во Владивостоке сопки — Орлиное Гнездо, откуда открывается величественная панорама города и порта, с виднеющимся на юге массивным полуостровом Голдобина. Вырисовывались и узкая полоска полуострова Шкота, прикрывающего вход в бухту Золотой Рог, и лесистые берега бухт Диомида и Улисса.