— Самурай там засел, — сказал Данилов и, сняв с ремня лимонку, бросил туда.
После взрыва Семен привстал, снова посмотрел за бетонную кромку моста и удовлетворенно сказал:
— Капут…
Поднимаясь с земли и утирая пилоткой кровь, взводный сказал:
— А ты говорил, нельзя добраться.
— Виноват, товарищ мичман, — ответил Семен и подошел к Лесняку, который правой рукой зажимал рану на плече: — Вы сможете идти?
— Смогу, — сказал Михайло, вставая.
— Идем к машинам, — сказал Бабичев. — Где-то там Грачев, он нас немного подлечит.
Грачев, смуглолицый низкорослый матрос, был как раз возле машин. Он успел забиновать тяжело раненного, лежавшего на обочине шоссе с закрытыми глазами Савченко, затем коротким движением руки расправил свои взлохмаченные черные усы и начал осматривать раны Бабичева и Лесняка.
— Приятного мало, — проговорил он спокойно, — но считайте, что вам обоим повезло. Кости целы… — При этом он вопросительно посмотрел на старшего по званию Лесняка: — Придется сперва голову перевязать?
— Да-да, — поторопился ответить Лесняк. — Тем более что мичману надо продолжать руководить боем.
Когда санитар заканчивал бинтовать рану Бабичева, подошел Леонтьев и спросил мичмана:
— Что, Николай, серьезная рана?
— Нет, царапнуло малость, — ответил тот.
— А вам, товарищ старший лейтенант, — проговорил Леонтьев, — советую держаться группы обеспечения. Тем более что и общая картина там виднее. Где зацепило?
— Пришлось пулеметы у моста глушить, — сказал Бабичев. — Мы пошли с Даниловым, а тут и старший лейтенант оказался с нами.
Лесняк промолчал.
Леонтьев сперва укоризненно покачал головой, потом развел руками:
— Конечно, это похвально, но вам своим делом надо заниматься. Полковник Денисин беспокоится: куда, мол, корреспондент девался? А вы вон где…
Тем временем санитар туго перебинтовал Михайлу плечо.
— Наши хлопцы оттеснили самураев на окраину города, — сказал Леонтьев, обращаясь к Бабичеву. — Они, правда, засели в крайних домах и оттуда постреливают, дальше не отходят. Ты, Николай, расставь своих по обочинам шоссе, займите рубежи, замаскируйтесь. Во что бы то ни стало надо держаться — ни в коем случае нельзя допустить к переправе. Это я уже и твоему заместителю, старшине Артемову, сказал. Он сейчас там хозяйничает.
XXII
Бабичев вместе с Даниловым пошли в свой взвод, а Лесняк остался вместе с Леонтьевым. Командование отряда во главе с полковником расположилось на поляне, за группой домов, неподалеку от порта. Здесь же был и полевой госпиталь. Грачев доставил сюда и не приходившего в сознание Клима Савченко. Здесь же, совсем рядом, на траве сидела группа корейцев, не успевших до начала боя уйти в горы. У крайнего дома полковник Денисин допрашивал четверых пленных японцев, рядовых, которые мало что знали о планах командования гарнизона. О возможности советского морского десанта им говорили, но десант ожидался завтра или послезавтра. И еще пленные слышали, что командование ждет подкреплений за счет войск, отступающих от границы, из Юки и Расина. Через день-два они должны подойти.
Обменявшись мыслями по поводу показаний пленных, Денисин и Леонтьев приходят к выводу, что удастся предотвратить наступление японцев, если наши первый и второй эшелоны придут раньше. Самураи сейчас не наступают крупными силами, думая, вероятно, что вот-вот подойдут советские подкрепления и тогда они, японцы, дадут бой в городе, где у них оборонные сооружения, много орудий. Им, очевидно, и в голову не приходит, что плацдарм еще долго будет удерживать только небольшая группа советских моряков, иначе они бы давно уже сбросили их в море.
Там, где занимает позиции взвод Никанорова и где должна находиться рота Навроцкого, не утихает стрельба. Правда, она уже значительно слабее, чем два-три часа тому назад. Пришел Бабичев и доложил Леонтьеву, что на участке его взвода бой затих и что бойцы готовят укрепления на случай вражеской атаки.
Вечерело. Давно миновало время, назначенное для прихода из Владивостока первого эшелона войск. Полковник передал в штаб флота донесение о результатах высадки. Оттуда приказали: сводному отряду держаться до утра в Сейсине, так как выход первого эшелона задерживается. Этот приказ, конечно, не обрадовал десантников, ведь их на плацдарме, кроме роты Навроцкого, полторы сотни, а японских солдат в городе свыше пяти тысяч.
Леонтьев рекомендовал своим взводным не говорить бойцам о задержке первого эшелона, чтобы напрасно не тревожить людей, но посоветовал быстрее готовиться к обороне. Замполит Задонцев и парторг Вишняков, воспользовавшись установившимся затишьем, отправились во взводы к бойцам.