XV
Целуя и кусая подушку перед сном, Аполодоро мало-помалу успокаивается, он как будто уже не так остро переживает измену Клариты, скорей даже где-то в глубине души он доволен тем, что у него есть такой великолепный предлог свести счеты с жизнью, о чем он втайне мечтает. Ибо зачем ему жить, раз он позорно провалился как писатель и как жених? Пожалуй даже, Кларита оставила его по велению Судьбы, так было предопределено свыше – ему суждено умереть. Нужен был повод, мотив. И Аполодоро смакует измену своей экс-невесты, вновь переживает свою любовь, которая теперь представляется ему особенно поэтичной. «Как все прочие смертные, я рожден пресыщенным жизнью, причем эту врожденную пресыщенность не смог компенсировать благоприобретенный аппетит, как это бывает с другими людьми. Но что скажут люди, когда я уйду в отставку? Что подумает отец? Немало придется ему бедняге, поломать голову. Что лучше: застрелиться, броситься с башни, принять яд, повеситься? А как же мама, бедная мама? И Роса, бедняжка, так слаба здоровьем. Не приблизит ли моя смерть ее и без того недалекую кончину? Может, подождать, пока она не умрет?» В нем пробуждаются смутные воспоминания и, сам того не осознавая, он уже читает «Отче наш» и под конец повторяет: «…и не введи нас во искушение», а в душе его звучит голос дона Фульхенсио: «Производи детей, Аполодоро, производи детей!»
– Не угодно ли, сеньорито?
– А?
– Суп на столе.
– Какое у тебя здоровье, Петра, какое здоровье! Заразиться бы мне… Поди сюда.
Но служанка ретируется.
Дон Авито переносит свое внимание на взрыхляемую дочь, которая влачит тихое, печальное существование жертвы бледной немочи, а та прогрессирует вопреки всякому взрыхлению. Дон Авито вступает в борьбу с непослушной натурой, пытается воздействовать на нее, используя научные методы, ибо наука… Великое дело наука!
Однако, несмотря на всю науку, девочка тает на глазах, она уже не встает с постели, конец ее близок. Отец отчаянно борется, сохраняя былую твердость духа и самообладание, дон Антонио делает все, что может, но в один прекрасный день оба видят, что наука уже бессильна и у изголовья больной витает Смерть.
Смерть? Но что такое смерть? Физиологическое явление, прекращение жизни. А что такое жизнь? Комплекс функций, противодействующих смерти, обмен веществ между органическими белками и окружающей средой, раскисление организма.
У постели умирающей, которую уже соборовали, – мать, дон Авито и Аполодоро. Марина молится про себя и беззвучно льет слезы, вся во власти своих снов, Аполодоро размышляет о своей отставке и о бессмертии. А дон Авито перед лицом Неизбежного читает лекцию:
– Скоро жизненные процессы прекратятся: цианогенное, или, как его еще называют, биогенное, вещество в результате распада утратит свою активную валентность и превратится в мертвый белок. Какие при этом наблюдаются внутренние биохимические процессы?
Роса делает почти бесплотными руками хватательные движения, поводит вокруг невидящим взором, из ее полуоткрытого рта вырывается хрип.
– Я что-то не могу припомнить физиологического объяснения этого хрипа.
Умирающая затихает. Отец щупает пульс, подносит к губам зеркальце.
– Наука пока еще не располагает эффективными средствами точного определения момента смерти…
Марина встает, отрезает локон умершей, целует его, становится на колени и закрывает лицо руками. Аполодоро тоже подходит, чтобы поцеловать покойную, по отец его удерживает:
– Не надо. Учись сдерживаться.
Сын думает про себя: «Какое у нее сейчас красивое лицо, непохоже, чтобы она страдала», отходит в угол и там закрывает лицо руками. Отец продолжает:
– Человек как личность уже умер, но плоть его продолжает жить. Если сейчас через тело пропустить гальванический ток, мышцы будут сокращаться. Белковые вещества еще не свернулись, клетки не достигли максимальной плотности, окоченение не наступило. Концентрация – это смерть, расширение – жизнь, запомни это, Аполодоро, и не концентрируйся, а расширяйся. Ты что, плачешь?
– Я плачу по тебе, отец.
– По мне? Что-то не понял. Даже когда труп окоченеет, волосы и ногти будут продолжать расти, как обычно, останутся живыми белые кровяные тельца, эти амебовидные клетки. Нет определенного момента, в который прекращается жизнь и наступает смерть, смерть развивается из жизни, это явление физиологи называют некробиозом, а дон Фульхенсио – смертью жизни.
«Производи детей!» – звучит в ушах Аполодоро при упоминании имени философа.