Решив не гадать, принялась разглядывать карту и уже довольно скоро обнаружила тот самый Монрей.
Это был небольшой курортный городок примерно в сутках езды от столицы. Судя по всему, довольно популярное место, потому что я еще и вспомнила, что его упоминали в разговорах в дядином доме.
Когда наступала жара, столичный высший свет бежал из раскаленного солнцем Хардена на побережье, чтобы насладиться морским воздухом, купанием в теплых волнах Зарийского моря и хоть как-то спастись от зноя. Монрей был как раз одним из таких мест, причем, подозреваю, довольно популярным, раз уж я слышала о нем несколько раз.
Но кто же мог написать мне из курортного городка?
Из близкой родни у меня никого не осталось, если не считать дядю, который вряд ли бы сумел отправить мне письмо со штемпелем Монрея из тюрьмы. Мама восемнадцать лет назад бросила меня и папу, сбежав из дома с кавалерийским офицером. Доброжелателей тоже не было – даже те поклонники, кто засыпали меня цветами и признаниями, те тоже от меня отвернулись.
Решительно отогнав мысли о новых проблемах – вряд ли могло стать еще хуже, – я сломала почтовую печать, после чего вскрыла и потрясла конверт.
Первым из него выпал билет.
Да-да, именно билет, причем на мое имя, в первый класс дирижабля «Слава Атрии». Рейс в Монрей отбывал с Центрального Воздушного Вокзала Хардена послезавтра утром и прилетал в место назначения в восемь часов вечера того же самого дня.
- Интересно, кто мне его прислал? – полюбопытствовала я у конверта.
Тот, конечно же, промолчал, поэтому я полезла в его нутро и достала оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Уже на ощупь поняла, что бумага дорогая, с печатями и оттиском, в котором угадывался контур королевского феникса, который красовался на официальных документах в Атрии.
Развернула – внутри оказалась… дарственная на мое имя.
Имени дарителя указано не было, зато внизу красовалась та самая печать с королевским фениксом и подпись нотариуса – некоего Николаса Броккета, уведомлявшего, что отныне мисс Робин Дорсон является владелицей дома под названием «Охотничий Уголок», расположенного в городе Монрей по адресу Большая Морская улица, 45.
Снова порылась в конверте, теряясь в догадках – что бы это значило? Вернее, с чего бы кто-то так расщедриться? – и все-таки обнаружила маленькую записку. Точнее, это был клочок бумаги, сложенный вчетверо, на котором оказалось выведено одно-единственное предложение.
«Это та малость, которую я могу сделать для Вас после того, что сделал для меня Ваш отец», – вот что гласила та записка.
И вместо подписи – инициалы Б.Х.
Вот и все.
Все, больше в конверте ничего не было!..
Я перетряхнула его еще раз, почему-то подумав, что если уж... гм... мне подарили дом, то, наверное, должен быть и ключ. Но – ничего!
Наконец, я неверяще уставилась на то, что мне прислали. Разложила перед собой билет, дарственную, записку...
Ответов у меня не было.
Покликала Нану, попросив заглянуть, когда она освободится. Наконец, няня вошла, поставив передо мной пышущие жаром несколько кусков пирога и стакан горячего молока, и я взглянула в ее встревоженное, осунувшееся лицо.
За последнюю неделю она порядком похудела, и домашнее платье болталось на ней словно на вешалке. К тому же у Наны добавилось морщин, а ее черные волосы еще сильнее посеребрила седина, хотя мне всегда казалось, что время над ней не властно.
Нана переживала, хотя держалась изо всех сил. При этом я знала, что куда больше она волновалась за меня, чем за себя. Как-то даже сказала мне, что собирается подыскать себе работу – в ее поварском мастерстве у меня не было никаких сомнений.
Но я прекрасно знала, что это практически невозможно. В Атрии, что уж тут скрывать, предвзято относились к людям другого цвета кожи, и мне вовсе не хотелось, чтобы Нана столкнулась с людской грубостью и высокомерием. Хватило нам и того, что я пережила по дядиной воле!..
- Кто принес этот конверт? – спросила у нее.
- Почтовый курьер, – отозвалась Нана ворчливо. – Натопал в прихожей, хотя я сказала ему, чтобы в грязных сапогах мне тут не ходил!..
- Он передал мне только письмо и все?! Быть может, сообщил еще что-то?!
Хоть что-то!..
- Только письмо, мисс Робин! Но в чем дело? – Нана звала меня именно так, «мисс Робин», и, пусть я боролась с этим долгие годы, мне не удалось ее переубедить. – Очередные проделки этого негодяя, вашего мерзкого дядюшки?! Уверена, демоны ждут не дождутся со сковородками, когда он попадет к ним на Страшный Суд!
У Наны, родившейся и выросшей в Восторе, были свои собственные представления о загробном мире, с которыми мне тоже ничего не удалось сделать.