Спокойное прежде, оно забурлило, в несколько мгновений переходя в шторм. Порывы ветра сносили осколки дольних скал. Море заиграло всеми цветами радуги. Ярко вспыхнуло и снова погасло солнце.
- Это не иллюзия, - изумленно пробормотал Маг. – Это действительно стихия так легко поддается! – такое было невозможно. Абсолютно невозможно, - а он ведь даже и не старался! Просто потому что не верил.
- А что было дальше? – Майе не давала покоя история двух любящих.
- А дальше мы основали этот Дворец, - усмехнулся он. – Мы закрыли его от магов, - здесь ни один из них не сможет ничего почувствовать, даже если соберутся все вместе, сколько их есть на свете. Изначально мы собирались прятать здесь таких же, как мы сами, - тех, кто полюбил и отказывался дальше проходить испытание. Но таких, увы, не нашлось. Поэтому мы занялись другим, - давали приют отступникам, - но не преступникам магического мира, укрыв их пологом забвения для остальных, вылавливали действительно чудовищные порождения магов, запирая их, - увы, уничтожать всех не получается, - ну, и стараемся влиять и на людей, - увы, во многих из них человечность спит еще крепче, чем в магах. Так что парочки, рассчитывающие на брак по расчету, попадают у нас в реальности, которые вы проходили до Лабиринта. Но чаще всего они трусят и сознаются гораздо раньше, - достаточно им повидаться с нашим призраком, - он, кстати, тоже один из отступников, примкнувший к нам.
- И все? История на этом заканчивается? – Майя почему-то почувствовала себя разочарованной. Ей казалось, что должно было быть что-то еще… Нет, она просто знала, что должно быть!
- Не совсем, – взгляд основателя стал тяжелым. – Она тоже обрела магию. И жили они долго и очень счастливо. Но и в их счастливой жизни была своя боль.
101
- У них родился сын, - продолжил он, чуть помолчав, - было заметно, как трудно ему дается продолжение рассказа. – Как и отец, наделенный даром. Увы, - с ним пришлось расстаться, когда он был еще младенцем. Мальчика оставили в горном поселке, в котором обитали маги. И много лет они ничего о нем не знали. Каждый их день был полон боли от того, что их сын далеко. И тревоги за то, какой будет его судьба.
- Значит, вы решили от меня отказаться, - взгляд Аллана стал тяжелым. Лицо оставалось непроницаемым, и только по напрягшейся под ее руками груди Аллана, Майя поняла, насколько ему больно. – Сын-маг вам оказался не нужен.
- Ты должен был понять, как живут маги во всем мире, - отец выдержал взгляд, не отводя глаз. – У тебя должен был быть собственный выбор, Аллан. При всей любви мы не могли тебя лишить этого.
Грудь под руками Майи напряглась еще больше. Она прижалась к его спине, изо всех сил стараясь впитать в себя эту боль, которую теперь почувствовала всем сердцем. Да, - даже собственная боль не причиняет таких страданий, как боль любимого человека.
- Наверное, вы поступили правильно, - Аллан перевел взгляд на морскую гладь, давно уже успокоившуюся. – Наверное, - повторил он, теперь уже совсем иначе взглянув на стоящую перед ними пару.
- Ты величайший из магов, Аллан, - продолжил отец. – Ты рожден в любви, - и уже это наполняет тебя невероятными способностями. Ты второй в поколении, кто выбрал любовь, - и это приумножает твой врожденный дар стократно. У тебя есть выбор. Ты можешь присоединиться к нам, - тогда мы сумеем сделать гораздо больше. Но можешь остаться среди магов, - чары забвения заставят их забыть о том, что ты женат на женщине-не маге, - к тому же, твой дар скоро перейдет и к ней. Ты можешь стать правителем магического мира, - и изменить то, как он устроен. Ты единственный, кто способен очеловечить магов, дав им истинную силу и свободу жить по сердцу.
- Ты пришел за этим? – голос Аллана стал совершенно бесстрастным. – Ты ждешь от меня подвигов и великих свершений?
- Нет, Аллан. Если захочешь, - можешь забыть о магии и провести здесь вечность, вдвоем с любимой. Хочешь, - живи во дворце. Это твоя жизнь, и главное, - что бы в ней ты был счастлив. Но я обязан рассказать тебе о твоих возможностях.
Аллан снова отвернулся к морю.
- Мне трудно говорить с тобой о том, как мы тебя оставили, - после долгого молчания, снова заговорил его отец. – Трудно и больно. Но это действительно было единственно верным решением. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь это и простишь нас. Поверь, мы с матерью от этого страдали так, как ты и представить не можешь.
- Мне нужно подумать, - Аллан понимал, что неосторожное слово, вылетевшее сейчас, причинит слишком большую боль. И его будет уже не вернуть.