Сердце Сисси пустилось вскачь. В отличие от Джанель она не преуспела в искусстве флирта, и ее познания в моде были весьма скудны. Зато Сисси прекрасно разбиралась в книгах и легко могла бы пойти на «Джеопарди!»[2] и выиграть главный приз, будь все вопросы по литературе. В этом она любого соперника сразила бы наповал! Пока Сисси не представляла себе, какова на вкус победа, но ей думалось, что быть на высоте довольно приятно. Никто не смог бы точнее перечислить десятку лучших произведений по версии «Нью-Йорк таймс».
– Чем могу помочь? – спросила она, отвлекшись от приятных мыслей.
Не будь Бун таким счастливчиком по жизни, сейчас, вероятно, его взгляд казался бы немного глупым, вероятно, даже косым, как следствие многочисленных ударов мячом по голове, полученных за время обучения в старшей школе.
Но нет же!
И даже Сисси, когда смотрела ему в глаза, уподоблялась маленькой девочке, одарявшей благодарным взглядом мальчика постарше, угостившего ее яблоком, но не понимавшей, что симпатия с его стороны мимолетна. Не успеет она доесть это яблоко, как он уже направится к другой девчонке.
Быть может, ей просто не стоило есть это яблоко? Вероятно, он хотел, чтобы она хранила его у себя до тех пор, пока фрукт не засохнет и не сморщится.
Да что вообще она знает об отношениях?
Абсолютно ничего!
– У нас интересные новости, – сказал Бун.
От его впечатляющих мускулов, уверенности во взгляде и пугающей двусмысленности в произнесении слова «интересные» у Сисси болезненно застучало в висках, и она задумалась: «Ты вообще знаешь мое имя? Ты хоть помнишь то яблоко? Зачем ты явился сюда с какими-то там новостями, если у тебя и карты-то библиотечной нет?»
– Это хорошие новости, – подхватила Джанель, и уголки ее блестящих розовых губ поползли вверх.
Ох и ах. Если Джанель считает эти вести добрыми, то для Сисси они скорее всего станут сущим кошмаром. Да что там говорить – само пребывание этой парочки здесь уже выводит ее из себя.
Тут определенно что-то не так.
Ведь Бун здесь, в библиотеке!
– Могу ли я поинтересоваться, какого характера новости?
Возможно, так выражаются чопорные училки и старые девы, но Сисси не считала себя старомодной ханжой, а говорила так, потому что растерялась и все мысли мигом вылетели из головы. Имелись у нее и здравые мысли, имелись даже чувственные – и последние затмевали остальные весьма часто.
И все они были об этом парне, который только что поразил ее своим захватывающим видом: сильный, властный, спокойный; взгляд его словно проникал в самую душу…
Если он вообще верил в существование души.
Но в этот миг в душе Сисси что-то раскрылось, как книга в мягкой обложке, тонкие хрупкие страницы которой с шелестом перелистывает свежий порывистый ветер.
Нет, Бун не мог так повлиять на нее, однако все твердило об обратном, и Сисси ощутила горькое отчаяние.
– Из финансовых соображений, – продолжил Бун, – управление постановило объединить библиотеки Кетл-Ноба и Кэмпбелла. Для вас оборудуют новое просторное помещение.
Сердце Сисси застыло. Проснулось чувство, будто земля ушла из-под ног и она оказалась в открытом космосе. Интересно, Алиса, падая в кроличью нору, ощущала то же самое?
– Присядь. – Бун выдвинул стул из-под стола.
И Сисси села, крепко сжав колени. Сейчас на ней были черные «мэри джинс». Для полного образа ей требовались голубая футболка, белый передник и длинная белокурая коса…
– Все не так уж и плохо, – сказал Бун.
Библиотека располагалась здесь долгие годы, была оплотом равенства в обществе, где не ведали равноправия и справедливости, где всем были чужды беспристрастность и объективность; была своего рода лекарством, даже сахаром, маскировавшим горечь реальности.
А теперь ее хотят объединить… и она исчезнет!
Но почему Сисси не может озвучить эти мысли?
– Это место всегда представляло собой своего рода историческую ценность, – проговорила Джанель скучающим голосом, – и ты наверняка обеспокоена, что мы позабыли о значимости этого здания, но это ошибка.
Как раз именно это беспокоило Сисси! И, как бы ни было стыдно ей это признавать, в голове ее галопом проскакала – точно Пол Ривер[3] на своем коне – совершенно эгоцентричная мысль: «История библиотеки завершится на мне. История этой библиотеки завершится на мне!»