– Колбаски в холодильнике тоже нет, – уверенно напророчила я.
– Хочешь знать, где она? – посмотрел на Артура Караваев.
А Эмма ничего не сказал, только снова погладил себя по животу и сделал грустную мордочку.
– Может быть, ты огласишь весь список того, чего уже нет в холодильнике? – присев, спросил Покровский. – Чтобы я знал, какие запасы необходимо пополнить.
– Пополняй все, – не дав ответить слегка смущенному братцу, посоветовала я. – Считай, что тут на постое не пять мирных граждан, а целая рота солдат.
– Вот, кстати! – оживился Караваев. – Помнится, у роты были захватнические планы – все хотели на морскую прогулку. Не пора ли?
– В принципе можно, мне только нужно отутюжить белые брючки, полосатую футболку и голубой джемпер, – ответил ему Петрик и вопросительно посмотрел на меня.
– Даже не знаю, – задумалась я.
– Белое платье, – подсказал Петрик, решив, что я озадачена выбором наряда для морской прогулки. – То, силуэта трапеция, из прошвы.
– Оно слишком короткое, – быстро сказал неисправимый ревнивец Караваев.
Я посмотрела на него с неудовольствием, а Петрик – с умилением:
– Мишель, ты уже знаешь, что такое «прошва»?
– Хэбэшная ткань в мелких дырочках. Поживешь с вами, научишься разбираться в тряпках!
«Поживешь с вами – научишься есть всякую гадость», – вспомнилось мне бессмертное из мультфильма про Карлсона.
Гм, а вот этот мощный культурный пласт – мультики – я при написании текстов для Доры еще не разрабатывала. В речь про секс органично ляжет «красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил»…
Я по ассоциации посмотрела на Покровского, а он как раз вытащил из кармана фартука смартфон и читал сообщение.
– Кто это там у тебя, Артурчик? – с подозрением прищурился Петрик.
– Это Левушка, – ответил тот, не отрывая взгляда от экрана.
– Не знаю такого, – поделился Эмма.
– И слава богу, – ответил Караваев, явно решив, что Левушка – одного поля голубая ягодка с Артуром и Петриком.
– И кто у нас Левушка? – с еще большим подозрением спросил Петрик, видимо, подумавший так же.
Покровский поднял голову, оценил устремленный на него убийственный взгляд нашего дарлинга и поспешил успокоить его:
– Лев Аркадьевич Салуцкий – хозяин нашего отеля. Я вчера написал ему, чтобы узнать, куда пропали рыбы, ты же сам попросил меня, милый.
– О! – Петрик расслабился. – И куда же они пропали?
– Он не знает, но будет выяснять.
– Чего там выяснять? Наверняка всех рыб съели, – предположил Эмма, накладывая себе яичницы.
– Я не уверен, что это были съедобные рыбы, – возразил Покровский.
– Бывают несъедобные рыбы? – Мой брат искренне удивился.
– Ну, декоративных рыбок обычно держат не для того, чтобы ими питаться, – просветил его Караваев.
– Вообще-то те рыбы были непохожи на декоративных. – Я из солидарности поддержала младшего брата. – Мелкие, серенькие – типичная тюлька.
– Тем не менее это именно аквариумные рыбки, – сказал Покровский. – Я забыл их название, но Левушка сказал, что они сейчас очень популярны в Японии. Дело в том, что эти рыбки поразительно неприхотливы, могут жить даже в цинковом ведре и питаться черствым хлебом. Левушка потому их и взял, что возни с ними минимум, а глаз радуется. Так сказать, дешево и сердито.
Мы с Петриком переглянулись.
– Как ты думаешь, если вместо японской тюльки родную черноморскую барабулю в аквариум запустить, Доронина этим удовлетворится? – шепотом спросила я друга. – Барабули сейчас у рыбаков должно быть много, как раз сезон ее…
– Все, решено, мы срочно отправляемся на морскую прогулку! – не ответив мне, громко возвестил Петрик и показательно приналег на яичницу.
Я поняла, что он хочет оценить запасы барабули непосредственно в местах ее обитания, и тоже энергично застучала вилкой по тарелке.
Катер для нашей морской прогулки оперативно нашел Артем.
– Не лучший, но номер два в поселковой табели о рангах, – объявил Караваев, который вместе с водителем смотался в поселок, чтобы одобрить предложенное нам плавсредство и оплатить его аренду.
– Почему номер два? – закапризничал Петрик, вертясь перед зеркалом в попытке элегантно и непринужденно завязать на шее рукава голубого джемпера.
У него никак не получался идеальный узел, и дарлинга это бесило.
– Потому что номер один – это «Стелла» Димона Садовченко, а он свою «звездочку» сдал приезжему толстосуму на целый месяц, – объяснил Артем, как раз заглянувший в холл, чтобы принять из рук Покровского большую корзину для пикника. – Причем он только катер сдал, без себя в качестве рулевого, отчего теперь очень волнуется. Боится, что толстосум свои права судоводителя просто купил и без помощи и пригляда опытного мореплавателя утопит к Ихтиандру Димонов катер.