Ник притянул ее к себе и поцеловал.
Он без всякого усилия подчинил ее своей воле. Чем больше предъявлял он доказательств своей сдержанности и готовности обуздать свои желания, тем больше возможности она находила для разжигания собственных аппетитов. Десяти минут поцелуев и растекающегося по комнате тепла хватило, чтобы Кейт обрела недостающую смелость. Она прервала поцелуй и сосредоточила усилия на развязывании его галстука. На этот раз она не позволит ему остановить себя.
Слава богу. А то ему уже начало казаться, что он умрет от неутоленного сладострастия. Ник хотел действовать осторожно и нежно, как она того заслуживала в своем состоянии уязвимости и неопытности. Но глубоко в душе он надеялся, что в какой-то момент ей захочется чего-то больше, чем нежность.
Распустив его галстук, Кейт уставилась на треугольник обнаженной кожи, распахнувшийся под воротом рубахи. Указательным пальцем она провела вниз по его груди и подняла на Ника глаза. Затем убрала руку и безмолвно повернулась к нему спиной, подставив застежку платья.
Все остальное происходило как в горячке. Пуговицы, заколки, сюртук, жилет, нижние юбки, сапоги и туфли, рубашка, стянутая через голову, и невыносимая возня с корсетом. Наконец они стояли друг перед другом — он в одних брюках, а она — в сорочке и чулках.
Чулки он думал оставить.
— Еще раз, Кейт. — Ник с трудом перевел взгляд на ее лицо. Сквозь тонкую как паутина сорочку просвечивали ее торчащие соски. — Ты уверена, что хочешь этого?
Кейт кивнула. Вид его нагого торса пьянил и завораживал ее. Раздетых мужчин она прежде не видела.
Но у нее еще будет много времени, чтобы разглядеть его получше. Он подхватил ее на руки — боже, как было хорошо с ней — и отнес на кровать.
Лежа поверх одеял в бледном свете утреннего солнца, она была как видение, материализовавшееся из его самых смелых фантазий. Когда сбросит сорочку, его мозг просто взорвется.
И тогда придется продолжать без мозга.
— Не снимешь сорочку?
Ник перешел на другую сторону кровати, расстегивая на ходу брюки, и, бесцеремонно отбросив их в сторону, взобрался на матрас. Она села, чтобы снять сорочку, отвернувшись в сторону из скромности, а может, чтобы усилить напряженность. Сделав глубокий вдох, сбросила с себя одежду, повернулась и легла к нему лицом.
Тысяча проклятий. Кто был по греческой мифологии тот парень, который создал первую женщину? Прометей? Нет, не он. Ее создали ему в наказание, но почему-то отдали его брату. В сундуке. Нет, снова не так. Она открыла сундук, выпустив на свободу всякого рода напасти и беды. Но если она выглядела даже в десять раз менее обворожительной, чем Кейт Уэстбрук в эту минуту, ее муж посмеялся бы над богами и попросил бы их наказывать его так как можно чаще.
— Кейт. — Ник переместил взгляд на ее лицо. Проследив за его взглядом, она порозовела. — У меня что, искры из ушей сыплются? Или дым валит?
Кейт наморщила лоб и покачала головой:
— Я боюсь за свой рассудок. И, кажется, даже не могу вспомнить историю о создании первой женщины.
— Ее сделали из ребра первого мужчины. Она съела запретный плод и поплатилась за это всем хорошим, что могла иметь в жизни.
— Должно быть, она пожалела, что его съела.
Ник провел костяшками пальцев от ее плеча вниз к локтю, а оттуда — к чувствительной внутренней поверхности запястья.
— Думаю, она сожалела о последствиях. — Кейт поежилась, когда он достиг ее запястья. — Но это не одно и то же, что сожалеть о съеденном плоде.
— Ее соблазнили на этот поступок, не так ли? Убедили самым бессовестным способом.
— Это был ее выбор. — Кейт обхватила его пальцы своими, когда он достиг ее ладони. — Она сама приняла решение.
— Ясно. — Ник сжал ее пальцы. — Я не перемещусь на твою половину кровати и не позволю тебе переместиться на мою, пока ты не посмотришь мне в глаза.
— Я все это время смотрела на тебя. Тебе в лицо, как того требует вежливость, когда люди разговаривают.
Ник поднес указательный палец к своим губам в жесте запечатывания. Мы больше не разговариваем. Мы действуем.
Румянец на щеках Кейт разгорелся еще ярче, но она посмотрела на него и, освободив руку из его ладони, коснулась поросли на его груди. Оттуда ее пальцы сползли вниз к плоскому животу и дальше к тому месту, где снова начинались волосы. Она следила взглядом за движениями своих пальцев с выражением неловкости или, возможно, пристального внимания. Затем оглядела его ноги со ступнями, после чего вернулась в зону наибольшей заинтересованности.
— Он… внушительный. — Ее брови сошлись на переносице. — Он большой по сравнению с другими?